Лотерея смерти

— А теперь я к этим глазкам видеокамер обращусь. Все, что вы от меня слышали, дорогие зрители и слушатели, так это я выдумал от скуки в камере, ни в чем таком я лично не замешан. Слыхал об этом — верно, но сам ни-ни. Мне и одного жмурика хватило на двадцать лет сроку. А теперь, журналист, можешь снова включить свой диктофон. Я хочу привет передать капитану Смольникову, — пардон, полковнику. Включил?

— Смольников! Привет из глубины сибирских руд! Как поживаешь на воле. Не наскучило? А то давай к нам, тут скучать не дадут. Журналист знакомый ко мне приезжал, о тебе расспрашивал. Так, извини, я ему все про тебя рассказал. Про все наши фокусы, когда «оборотнями» мы с тобой служили. Мне даже жутко самому стало, когда вспомнил, как по твоей наводке людей убивал. Во, молодые-то годы! Сейчас бы я и волоса не тронул, и комара-то теперь с сожалением убиваю. А ты, сволочь, на такое нас посылал, — и за что! — за деньги, деньги. Ну, рад ты с ними на воле, хорошо тебе в своем историческом особняке. Теперь жди меня, я скоро вернусь, увидимся, сосчитаемся, поделимся — и воспоминаниями, и деньгами. Мне жить теперь в Питере негде, так я к тебе приеду. Если только этот журналист въедливый не посадит тебя раньше. Тогда, может, и здесь увидимся. До скорого.

— Записал? Дай ему это послушать. Пусть напоследок хоть перепугается.

Когда я ехал обратно в поезде и смотрел в окно на бесконечные вологодские леса, то вспоминал годы, когда писал о питерских «оборотнях», что о них думал тогда, и что узнал теперь. Вспомнил об особняке, который Смольников отжал у государства, — об этом я тоже тогда писал, возмущался, мол, как такое могло случиться, историческая ценность и прочее. Однако Смольников и поныне в нем живет. Тогда на Крестовском острове среди парка оставались заброшенными и обветшалыми, еще с блокады, наверное, несколько особняков в стиле модерн. Один из них выделялся, и имел еще историческую ценность, великие артисты и писатели собирались там у кого-то из царской фамилии. Этот-то особняк и захватил себе Смольников. Финны сделали ему ремонт, мебель и прочее купил во Франции, и так далее. Я часто бывал около того места — недалеко от дуба, посаженного, по легенде Петром Великим, почти засохшего, в кованой ограде царского времени. Там же, через узкий живописный канал, построили позже особнячки для членов Конституционного суда, когда его перевели к нам из столицы. Но Смольников испоганил этот особняк, несмотря на евроремонт. Огородил его двухметровым кирпичным забором, прихватив и четверть гектара старинного парка. Я вспомнил, как пятнадцать лет назад это меня обижало и злило, и больше всего, этот хамский глухой забор.

Таким образом, ничего из этой поездки у меня не вышло. Для следствия и суда над Смольниковым, как не было доказательств и свидетелей, так и не появилось. Ничего не получалось у меня с укреплением правопорядка в городе, для чего я и вошел в одноименную комиссию. Вез я из зоны не обвинение, а только привет заключенного. Но, при случае, хоть его я передам полковнику Смольникову.

13. Похороны

Когда поезд утром подходил к Питеру, я вышел из купе и позвонил следователю Седову.

— Доброе утро, Сергей Лукич. Я вернулся. Что у вас новенького?

— Николай Иванович, успех! «Лотерейщик» у нас, в камере. Вчера его уже допрашивали с Кашиным. Даже не пытается запираться.

— Мои поздравления! Не ожидал, что так быстро у вас получится! Вы молодцы! О «потрошителе» что-нибудь есть?

— Нечего. Но это не плохо, и не хорошо, лучше бы и не было о нем новостей. Сегодня похороны последней его жертвы — психиатра. В двенадцать, в крематории. От нас поедет туда кто-нибудь.

— Я тоже съезжу. Увидимся сегодня?

— Не уверен, полно разъездной работы.

Мне очень хотелось узнать подробнее о поимке и допросе «лотерейщика», но к Кашину ехать было уже поздно, я забежал домой, умылся и сразу поехал в крематорий.

Я приехал одним из первых. У гроба, судя по глубокой скорби на лицах, находились пока только родные погибшей. Пожилые люди сидели на стульях, рядом с ними чинно и тихо сидели маленькие мальчик и девочка, но скоро их увели. Никто не снимал на видео, но я знал, что записи камер наблюдения ведутся, и наверняка поступят потом в архив полиции. Снимать посетителей таких похорон считается полезным и важным. Даже через много лет, сопоставляя кадры и лица на похоронах с криминальными обстоятельствами смерти усопшего, многое можно потом обнаружить. По той же причине и я непроизвольно рассматривал всех подходивших и обступавших открытый гроб. Была у меня слабая надежда опознать кого-нибудь, кто был на похоронах годичной давности, другой молодой женщины, дочери моей близкой знакомой, и, как теперь выяснилось, убитой тем же маньяком. Иногда ведь эти нелюди освежают себе острые ощущения на похоронах, и появляются на заднем плане.