Лотерея смерти

Все следующие дни время тянулось для меня очень медленно. Сначала я съездил к Кашину, все ему рассказал, что произошло в «Новых крестах», умолчав только о сим-карте, и очень подробно о нашем телефонном разговоре с подельником Валей в особняке на взморье. Кашин слушал меня очень внимательно, переспрашивал и уточнял, но по проскальзывавшей у него иронии, я чувствовал, что он не верит в успех этой затеи. Я и сам не до конца этому верил. Слишком ненадежно было все спланировано, и никогда в жизни точно так не получается: преступник оказывается умнее, всегда вмешивается случайность, и чаще на его стороне. Вся затея держалась на тонком волоске, слишком много было неопределенности, все зависело от нашей способности к импровизациям по ходу дела.

Я не скрыл перед Кашиным своих сомнений, и просил его лишь, чтобы точно и вовремя доставили подследственного на будущую встречу, если она состоится. Это было критично важным, потому что в четкости конвоя и его согласованности я не был до конца уверен. Заминка в доставке его из «Новых крестов» или, при необходимости, в дальнейшем перемещении его по городу, сразу породит, а то и укрепит у Вали сомнения в его свободе. Тот мог выкинуть любой непредсказуемый фортель, чтобы снизить себе риски, и вообще, могло случиться что угодно. Для этого проще всего ему было начать водить нас по городу, тогда любая наша промашка — и тот мог растаять для нас бесследно. Неизвестны были, ни новая его фамилия, ни место пересечения им границы. После недавнего прекращения регулярного воздушного сообщения с западными странами оставались только вероятные наметки его маршрута: самолетом Варшава-Таллин и далее автотранспортом, или аналогично через Хельсинки. В любом случае, не зная его новой фамилии, на пограничном переходе его было не задержать — ни до, ни после нашей встречи.

Дожидаясь звонка из Польши, и чтобы поднять себе настроение, я сделал еще полезное дело, которое долго откладывал — позвонил полковнику Смольникову, через секретаря, как это полагается. Соединили меня с начальником полиции города не сразу, но как депутату не отказали. Так я впервые приступил к обличению этого преступника, избежавшего наказание, а что будет после этого — пока сам не представлял. Я даже не поздоровался с ним, мне было это неприятно, и, с трудом удерживая себя в рамках, представился ему так:

— Это депутат Соколов. Вы должны меня хорошо помнить. Я добивался пятнадцать лет назад, чтобы вас отдали под суд, как всех остальных «оборотней» из вашего отдела.

— Что за ерунда! Ты в своем уме?

— Постойте, не вешайте трубку, я привез вам привет издалека.

— Ты знаешь, кому звонишь, Соколов!

— Я хотел только передать вам привет, полковник, который привез, он у меня в диктофоне. Встречаться нам не нужно, я его перешлю электронной почтой.

— Ты, я вижу, опять за старое взялся. Свобода надоела? Что за привет?

— Сюрприз. От вашего давнего подчиненного.

— Жалею, Соколов, что не посадил тебя тогда, и надолго.

— Да, ваших десяти суток за подставное хулиганство мне оказалось недостаточным. Просчитался тогда былой капитан Смольников, просчитался. Ладно, когда прослушаете этот сюрприз, советую хорошенько поразмышлять. Если надумаете что-нибудь дельное, позвоните — мой номер телефона вы легко узнаете.

Я первым отключил связь. Ничего чудесного я не ожидал от дальнейшего. Смольников был в городе вторым человеком по власти, и слишком опытным, чтобы начать «дергаться» или даже беспокоиться. Но я исполнил просьбу, передал привет из зоны, и тем самым отрезал себе пути к отступлению. Теперь мне оставалось — только вперед, выполнять свой долг, который сам себе придумал и навязал. После этого я сразу послал электронное письмо на имя начальника полиции города, с файлом записи послания от его давнего оперативного сотрудника, осужденного «оборотня».

Подельник по «лотерее» Валя позвонил мне через два дня.

— Я вылетаю. Теперь до вас и не доберешься… Где встретимся?

— Шато это решит.

— Тогда я тебе перезвоню.

Он снова позвонил мне только через полтора дня, и уже к вечеру, я стал даже беспокоиться.

— Я могу приехать через полчаса, — сказал он сразу, даже не назвав себя, и мне показалось, с усмешкой.

— Тебе Шато — мальчишка! Через три часа.

Я назвал ему ресторан, согласованный ранее с Кашиным, и его адрес.

— Если хотите внутри ресторана, в зале, то это мне не годится. Только снаружи, на веранде. Чтобы я всех сначала увидел с улицы. Шато я уважаю, но с ментами встретиться не хочу — можешь это ему передать.

— Хорошо. Я найду тебе такое место. Рассчитывай тогда на десять вечера, не раньше.

Когда в этом телефоне послышались гудки, я достал другой и позвонил Кашину.

— Валя уже в Питере.

— Удалось? Неужели! В городе? А я не верил, ей богу. Поздравляю!

— Сглазите, Петр Васильевич. Уже начались его фокусы. Тот ресторан ему не подходит, хочет с верандой, чтобы он мог сначала издали нас рассмотреть. Надо срочно подыскать другой. И все там заново спланировать и даже отрепетировать. Наметили на десять часов. Он снова будет мне звонить.

— Хорошо, Николай Иванович, что-нибудь найдем, успеем!