Лотос

Через час мы уже сидим на диване, нуждаясь в отдыхе от палящей летней жары. И даже несмотря на приятный ветерок, идущий от кондиционера, я не могу полностью остыть, так как всем телом прижимаюсь к Оливеру, соприкасаясь с ним бедром и плечом.

Он напряжен, его руки крепко сжаты на коленях. И часть меня задается вопросом, не делаю ли я ему своими прикосновениями странных намеков. Однако такова я: всегда была любительницей обниматься и нарушать личное пространство. Я похожа на приливную волну, разбивающуюся о песчаную береговую линию даже в те дни, когда она хочет оставаться сухой.

И, может быть, мне просто не терпится впитать Оливера как можно больше.

Телевизор гудит с другого конца комнаты, – какая-то драма из реалити-шоу создает фоновый шум для нашего личного мгновения. Глаза Оливера время от времени скользят по мне. Я чувствую их так же, как чувствовала его самого в течение двух долгих десятилетий – шестым чувством. Покалывание под кожей, которое заставляло мои нервные окончания время от времени без предупреждения оживать.

Я смотрю вверх и ловлю его любопытный взгляд. Его глаза цвета корицы затемнены вихрем эмоций.

«Я видел, как он смотрит на тебя».

Боже, я тоже.

Прежде чем момент перерастает во что-то более серьезное, входная дверь распахивается, и голос Гейба приветствует нас из прихожей:

– Милый, я дома. Лучший понедельник в моей жизни. Я… – Его шаги затихают, когда он замечает меня, уютно устроившуюся рядом с Оливером на диване. – О. Привет.

Я поворачиваю шею как раз вовремя, чтобы увидеть, как он отводит от меня взгляд, проходит на кухню и бросает ключи от машины на столешницу.

– Привет.

Даже Оливер может почувствовать окружающее нас напряжение. Он вопросительно хмурится, глядя на меня сверху вниз.

Вздох срывается с моих губ, когда я понимаю, что нужно наконец покончить с этим. Прежде чем встать, я сжимаю бедро Оливера, отмечая, как все его тело напрягается от этого жеста.

– Я сейчас вернусь. Мне нужно кое о чем поговорить с Гейбом.

Его кивок провожает меня, и я плетусь на кухню, размахивая руками взад-вперед в тщетной попытке унять неловкость. Гейб бросает на меня короткий взгляд, прежде чем начать рыться в шкафу – я уверена, он ничего не ищет.

– Мы можем поговорить? – спрашиваю я, засовывая пальцы в свои задние карманы.

Гейб приостанавливает непродуктивные поиски, его грудь вздымается с покорным вздохом.

– Да, конечно.

Я киваю в сторону холла, призывая его следовать за мной, и вскоре мы стоим лицом к лицу за закрытой дверью его спальни. Я быстро нарушаю тишину:

– Мы можем прекратить этот отстой?

Скрестив руки на груди, он рассматривает меня со стоическим выражением лица.

В моих глазах мольба и сожаление, я выпячиваю нижнюю губу, мои ресницы трепещут, умоляя его сдаться.

– Ты же знаешь, что не можешь продолжать злиться на меня.

– Ты недооцениваешь меня.

Я еще раз жалостливо взмахиваю ресницами и сильнее выпячиваю нижнюю губу.

– Черт возьми, Сидни. – Его решимость падает, как одинокий метеор, разбившийся и сгоревший у наших ног. Подмигнув, я вытаскиваю его улыбку из-под обломков. – Иди сюда.

Меня заключают в крепкие объятия, подбородок Гейба опускается на мою макушку, когда он обнимает меня. Моя тревога рассеивается, ведь я знаю, что мой друг вернулся.

– Прости, – бормочу я в его розовое поло.

– И ты меня, – вздыхает он. – Мы с тобой повязаны на всю жизнь, Сид. Нам нельзя ссориться.

Кивнув в знак согласия, я отстраняюсь, – облегчение переполняет мои глаза.

– Значит, ты не ненавидишь мой язык?

Он посмеивается, закатывая глаза.

– У тебя фантастический язык. И это как раз то, о чем я беспокоюсь… – Гейб показывает большим пальцем через плечо на дверь – его намек ясен. – Просто действуй осторожно, хорошо? Я знаю, что вы оба взрослые люди. Знаю, что вы заботитесь друг о друге и всегда заботились. Я просто беспокоюсь, что что-то разобьет его на осколки еще до того, как он наконец будет собран воедино.

Я снова обрастаю броней, а резкие слова подступают к моему горлу. Я понимаю, почему Гейб обеспокоен… И я знаю, что мне не следовало целовать Оливера.

Оливер впечатлительный. Он ранимый. Он восприимчив к настоящим человеческим эмоциям, и я не имела права играть с ними, несмотря на благородные намерения.

Я проглатываю свою гордость и вздергиваю подбородок.

– Я не причиню ему вреда, Гейб.

Он слегка толкает меня кулаком в плечо и с печальной улыбкой тянется к дверной ручке.

– Я знаю, что ты этого не хочешь.

Глава 15 Оливер

Передо мной енот.

Он еще щенок – это все, что я могу сказать наверняка.