Ловчие Удачи

— Умри!!! — вскричал каратель. Взметнувшаяся невидимая волна подкинула его, словно щепку, высоко вверх. Даэран повернулся лицом — веки сомкнуты, пот тек со лба, преодолевая белые, тонкие брови — в ушах рыцаря ураганом разнесся неприятный хохот ларонийца, хотя внешне лицо эльфа было спокойным и даже безмятежным. Каратель услышал потрескивание возле самого уха и непонятное ощущение того, как его руки и ноги, закованные в латы, будто лишились обычной подвижности. Он медленно опускался вниз и попытался перехватить полуторный меч двумя руками, однако, едва соединил их на груди, как треск повторился, а ремни, скрепляющие старую кирасу, просто взяли и раскололись, просыпавшись глиняной крошкой. Следом за первой магической волной прошла вторая, вспоров ауру доспехов и сорвав кирасу с груди. Простейший переход материи из одного состояние в другое, вплетенный ларонийцем в самую сутьатаки, вкрался в принцип действия магической защиты карателя, чьи доспехи были хороши, но лет двадцать назад.

Резко мотнув головой, Зойт откинулся назад, согнув одну ногу и почти отворачиваясь от летевшего на него противника. Белые волосы захлестнули лицо. Узор был закончен!

Яростный крик карателя прервала выкинутая рука с тонкими, растопыренными пальцами, почти коснувшись незащищенной более груди. Крик рыцаря надрывным эхом отозвался в ушах скорчившихся от страха зрителей, и бездыханное тело рыцаря рухнуло на траву ярдах в двадцати от колдуна с проломленной и развороченной в пух и прах грудной клеткой, откуда топорщились обломки ребер и пузырились легкие.

Карнаж висел над Покинутым Морем, умудрившись зацепиться рукой за корень. Полукровка успел осыпать нежданного спасителя сотней благодарностей, так как не ожидал, что прыжок выйдет столь неудачным. Однако, что сделано, то сделано, не висеть же теперь, сокрушаясь весь день? Нужно было успеть до полудня, то есть до того времени, как солнце разбудит горгулий. Те поджидали неосторожного авантюриста в обители Хроноса, наверняка устроившись где-нибудь на балконе одной из центральных башен.

— Черт бы побрал этих чародеев с их фокусами! — Феникс, цепляясь за корень второй рукой и подтягиваясь.

Стоило, тем не менее, отдать должное изобретательности, с которой были выполнены отдельные элементы в защите Странствующей Башни. Кому еще взбредет в голову перелопатить пару десятков книг по демонологии и древним проклятиям, составленным по причудливым правилам эпохи Сокрушения Идолов, чтобы переориентировать старинные каноны, предписанные горгульям в их довольно сложном существовании? И все это ради смертельного сюрприза храбрецу, который рискнет сунуться в башню до полуночи, когда, в принципе, и должны оживать крылатые чудища. Своеобразное чувство юмора явно не изменило Хроносу с тех пор, как Карнаж последний раз бывал у него по довольно заурядному вопросу. А именно касательно местонахождения одной старой как мир реликвии, имевшей значение, возможно, только для заказчика.

Карнаж немало удивился, когда прямо перед его носом из ссохшейся земли вырвался стальной и острый шип толщиной в два пальца.

— Банально, — усмехнулся сам себе полукровка, выждав немного для верности, — они даже не уходят назад и не двигаются в разнобой. Если архимаг ещё способен стареть, то, похоже, это с ним и происходит.

Феникс принялся сноровисто карабкаться вверх, ловко избегая выскакивающих шипов и, после, используя их в качестве опоры. Получалось даже быстрее, чем он планировал. Однако легкость была весьма обманчивая. К концу восхождения «ловец удачи» уже вовсю сыпал проклятия, едва успевая выворачиваться от пресловутых шипов, то вылетающих наружу, словно болты из арбалета, то неожиданно со свистом уходящих прямо из-под ног. На некоторых участках земля острова начала отваливаться целыми кускам, чуть не увлекая «ловца удачи» за собой в море.

Не собираясь больше рисковать, Карнаж снова напряг наследие половинчатой крови и в пару очень рискованных прыжков достиг, наконец, края острова, вцепившись, наконец, в небольшую изгородь вокруг небольшого сада. Кусок земли под изгородью предательски задрожал и рухнул вниз под залп всех шипов на маршруте подъема.

Потерев ноющие плечи, куда довольно резко отдалась боль из-под пластин на лопатках, Карнаж осмотрелся. Цветы, клумбы и кусты предстали размытыми очертаниями, словно в полудрёме, которая постепенно овладевает сознанием и вырисовывает окружающее слишком медленно и робко. До слуха полукровки донесся чей-то неприятный и писклявый голосок. Едва повернув голову, «ловец удачи» кубарем слетел вниз по покатой крыше пристройки, стоявшей в упор к ограде. В камень стены, на том месте, где он только что переводил дух, врезался огромный тесак из металла черного цвета с оголившейся медью заточенной кромкой.