Ловчий

— Похоже, нет. Сейчас нам рисковать нельзя. — Несмотря на пессимистичный смысл выражения, голос Путинцева зазвучал бодрее. Очевидно, самообладание вернулось к прожженному мошеннику. — Ладно! Переключаемся на второй вариант. Тем более что осечку мы с тобой предусмотрели заранее. Гляди веселей, дочка! Все равно наша возьмет! Поступим так… Мешок зароем здесь же, в тутовнике, а завтра поглядим на поведение Джамала, когда ему доложат, что тайник вскрыт. Авось, он поверит, что я улизнул, и бросится в долину. А мы тихонько прошмыгнем следом за ним. Но чтобы он поверил, мне нужно наследить. Этим я и займусь, а ты, дочка, возвращайся к своему плуту, пока он ничего не заподозрил.

Я был возмущен до глубины души. Старый жулик назвал меня плутом! Меня, играющего по честным правилам!

Ответить Ирина не успела.

Из густой тени перед нашим вагончиком на освещенное луной пространство выехала группа всадников на лошадях, направляясь к подъему.

Ого! Неужели моя выдумка оказалась пророческой?

На всякий случай я уполз подальше и схоронился за большим серым валуном, лежащим посреди тутовниковой плантации.

Всадники приблизились. Их было пятеро. В переднем я без труда узнал Джамала.

Подъехав почти вплотную к тому месту, где только что шептались заговорщики, Джамал остановил коня.

— Эй, Ярослав! Где ты там? Выходи! — торжествующе крикнул он в темноту. — И не вздумай стрелять. Не то твоей дочке придется очень плохо.

— Ладно, Джамал. Вижу, твоя взяла, — прозвучало в ответ.

Вспыхнуло несколько фонариков, выхватив из мрака две фигуры. Лучи заметались между стволов тутовника. Сноп света прошел над самой моей головой, затем переместился к центру событий.

В световом круге стояли Гаврилыч и Ирина.

Нужно отдать должное отпетому пройдохе: опасность он встретил по-мужски, с гордо поднятой головой. Что касается Ирины, то она готова была лишиться чувств, но отец удержал ее и привлек к своей груди, как бы делясь энергией и мужеством.

— Вот и встретились, Ярослав, — не скрывая радости, промолвил одноглазый.

— Встретились, Джамал, — усмехнулся тот.

— Ты рад нашей встрече, Ярослав?

— Сказать по правде, она меня огорчила, Джамал.

— Напрасно. Ведь нам есть о чем поговорить.

— Ты не поверишь, Джамал, но я давно устал от разговоров.

— Ничего, Ярослав. Ради старого друга ты развяжешь язык, да?

— Хорошая погода стоит, Джамал. Дыни должны набрать сладость.

— Все такой же упрямец… Ладно, Ярослав. Сейчас мы поедем в другое место, и там ты расскажешь мне, куда спрятал тот самый сундучок.

— Может, и поговорим. Но сначала, Джамал, отпусти эту женщину. Она тут ни при чем.

— Эту женщину? — демонически рассмеялся Джамал. — Ты хочешь сказать — твою дочь? Эх, Ярослав… Как ты мог забыть, что много лет назад показывал мне ее фотографию? Ты забыл, а я помню. Я сразу ее узнал. И все понял. Ты решил удрать с дочерью и сундуком, а мне оставить тех двоих? Нет, меня они мало интересуют. А вот ты и твоя дочь — другое дело.

Да, Путинцев получил сокрушительный удар. У него оставался единственный козырь — мешок с сокровищем, но если они сейчас его обнаружат…

— Будешь говорить? — тихо спросил Джамал.

— Куда торопиться? — с завидным хладнокровием ответил Путинцев. Не исключено, что у него был какой-то план и на этот, крайний, случай.

— Ладно, тогда двинемся наверх. Ты ведь туда и собирался, так, Ярослав? — Следом Джамал отдал своим нукерам лаконичное распоряжение.

Двое тут же спрыгнули с коней и бросились к пленникам. Началась какая-то возня, но рассмотреть подробности мешала как темнота, так и листва.

Затем нукеры принялись шарить под деревьями, видимо в поисках сундучка, обмениваясь гортанными репликами.

— Думаю, сундучок уже наверху, а, Ярослав? — поинтересовался Джамал.

— Зачем ты нас связал, ирод?

— Чтобы не потерять по дороге. Вы мне еще нужны. Ну, поехали.

Кавалькада тронулась в путь.

Теперь я понял, что произошло. Пленникам скрутили руки впереди длинной веревкой, второй конец которой был привязан к седлу. Волей-неволей им приходилось бежать за лошадьми.

— Джамал, ты мужчина или нет? — гневно воскликнул Путинцев. — Вели, чтобы женщину посадили на коня.

Тот рассмеялся и что-то ответил, но я уже не расслышал.

Еще немного, и они исчезли из виду. Но шорох осыпавшихся камешков свидетельствовал, что подъем начался.

Выждав для верности пяток минут, я выбрался из-за своего укрытия и проскользнул туда, где только что происходила эта драматическая сценка.

Набалдашники тутовника находились на уровне моих глаз. Многочисленные побеги, густо покрытые листвой, образовывали на каждом дереве этакое гнездо. Я пошарил в одном, другом… Моя рука легла на грубую ткань. Есть!

Мешочек оказался довольно увесистым. Самый обыкновенный мешок из дерюги или рогожи, не знаю точно, как называется этот материал. Я ощупал его. Внутри находились некие коробки, каждая размером с небольшой дипломат. Мешок был накрепко перевязан прочной веревкой со множеством узлов. Что же там может быть? Какое отношение имеет «это» к кокаину?