Ловец акул

— Да это, РУОПовцы заебали. Осалили одно парня у нас, ну так, из моих кругов. Есть подозрение, что он сдаст.

Мы пошли к колодцу за пакетами, Марк Нерон держался абсолютно спокойно, я аж удивился.

— Ну, кого сдаст тоже не особо понятно, но, если салить начнут, то в ближайшее время. Вот ключевые люди на дно и залегли.

— А мы так, значит, мелкие сошки? — спросил я.

— Да пацан, которого там сейчас колют, он тебя и не видел никогда. Не то что имени твоего не знает, а что ты существуешь даже. Расслабься.

Марк Нерон махнул рукой.

— Обычная предосторожность. Погода хорошая. В лес пойдешь?

— Во суки, — сказал я.

— Да не надо так говорить, — протянул Марк Нерон. — Я их понимаю. Они сражаются за будущее. Будущее всех, в том числе и нас. Просто, ну, это не совпадает с нашими нынешними интересами.

— Вот тебя бы твои сокамерники послушали. Много бы нового узнали.

Марк Нерон только усмехнулся.

Пакеты мои так и белели у колодца. Мы их отнесли в кишащий притихшими мышами и вполне себе наглыми тараканами дом.

— Не подарок, конечно, но жить можно, — сказал Марк, выкручивая вентиль на красном газовом баллоне и включая конфорку. — Сейчас пожрать быстро приготовлю.

Кухня была темной, дверь из нее вела в погреб, и я представил себе, что в стародавние времена, еще до холодильников, хозяйки хранили там всякое сало и прочую быстро портящуюся хуету, и как тогда пахло — землей и едой.

Я сидел за кухонным столом, накрытым клеенкой с бабочками, вся она была в рыжих кругах от чайной чашки. Дом был перекошен, поэтому я все время думал, что мы со столом сейчас уедем вбок.

Марк Нерон пожарил черный хлеб с яичницей, поставил передо мной тарелку.

— Лес тут, кстати, заебись.

— Только не с кабанами, — сказал я. Потихоньку возвращался мой страх кинуться с ножом на Нерона. Он спокойно резал подсоленный хлеб, мочил его в желтке и отправлял в рот.

— Ты не парься. Это все скоро уляжется. Паренька в тюрьме удавят, только и всего. Благо, мир не без добрых людей.

— Ну точно, — сказал я.

— Тут недалеко еще церковка такая красивая есть, заброшенная, правда. И старое кладбище. Поглядим, короче.

Марк Нерон вдруг обернулся, указал рукой куда-то в комнату за цветастыми занавесками вместо двери.

— Там и телик есть, между прочим. Черно-белый, правда, но вполне себе показывает. Про парня нашего сегодня по новостям базарили.

— А имя мне его скажешь? — спросил я.

— Тебе его знать так же ни к чему, как и ему — твое.

Мы позавтракали, взяли пива и пошли гулять, долго бродили по тенистому лесу, слушали птиц, болтали о том, о сем. Нерон выглядел спокойным и задумчивым. Я так думаю, отдых на природе шел ему на пользу.

Я все просчитывал, когда же придет время поговорить с Марком о моей карьере. Мне нужен был правильный момент. Такой, чтобы при всем желании нельзя было облажаться. В конце концов, Марк Нерон дал мне статус, дал мне имя, а я собирался попросить у него еще больше — больше власти, больше денег, больше героина.

С другой-то стороны я был его другом, может быть, самым близким, и работал исправно, не творил хуйни, не воровал, малышей не обижал.

Ну, короче, поэтому я не мог полностью расслабиться, зато Марк Нерон казался чрезвычайно довольным жизнью.

Обратно мы возвращались немножко другой дорогой, еще издалека я увидел кирпичную, безголовую башенку церкви. Купола не было, только зияющий провал вместо него.

— Сняли, — сказал Нерон. — В революцию еще, я думаю.

Красный кирпич густо порос зеленым мхом, сквозь окна пролезал плющ. Полукружья закомар были целыми, они сильно выдавались вперед и почти не осыпались. Лопатки выступали, словно ребра у больного старика.

Это мне все Нерон объяснил: про закомары, про прясла, конхи, барабан и купол.

Почему-то я был уверен, что Бог в этой церкви еще есть, а никакого дьявола — нет. Сняли купола, сняли кресты, но когда-то ведь люди приходили сюда и молились.

— Светлое такое чувство, — сказал я. Марк Нерон задумчиво кивнул.

— Поэтому и хотел тебе показать.

За церковкой было заброшенное кладбище, его со всех сторон теснил густой лес. Марк Нерон, как мальчишка, перемахнул через покосившийся ржавый забор.

— Ты прям уверен? — спросил я. — Это не грех?

— Ничего здесь греховного нет, — сказал Марк. — Пошли.

Я подумал о призраках, а тем более о призраках пиратов. Нет, я почти на сто процентов был уверен, что ни один пират тут не захоронен, но все-таки вдруг.

Кладбище, наверное, забросили из-за переполненности, могилки стояли друг к другу тесно-тесно — косые кресты, разбитые надгробия. Большинство надписей уже давно стерлись. Кое-где было видно, что местные обитатели померли еще в девятнадцатом веке.

Над крестами часто встречались крыши, ну, знаете, треугольнички такие.

— Это зачем? — спросил я Марка. — Часто такое, особенно на старых крестах.

— Мода была. А так, может, с домом ассоциация. Хотя это не совсем правильно. Дом души рядом с Богом, а не в земле. Остатки традиционных верований, очень живучие.

Было такое спокойствие и странная, чистая тишина. Будто и птицы не пели, а, может, я не замечал их.