Ловец Чудес

– Здесь слишком темно, они не увидят моего лица, – покачал головой я.

– Споешь? – спросила Эрис.

Эхо, к которой я прижимался плечом, будто окаменела.

– В другой раз, – сказал я.

– Тогда я просто столкну их головами, – раздраженно предложил Филипп.

– Сидите здесь, – вдруг скомандовала Чиэса и смело вышла из укрытия.

– Нет! Стой! – зашипел я и попытался выбраться за ней, но Эрис вцепилась в меня мертвой хваткой.

– Не мешай ей, – горгона шикнула на меня. – Иначе превращу в камень.

Вжавшись спиной в стену, я принялся считать сердцебиения. Если слух меня не подводил, то в подвал спускались три человека, и я понятия не имел, что у них на уме. Ногу свело судорогой – и я едва не зашипел от боли.

– Что с тобой? – едва слышно спросила Эхо.

Я покачал головой, надеясь, что она сумеет разглядеть это движение в темноте. Лучше помалкивать и доверить наши жизни Чиэсе. В конце концов, у меня нет ни единой причины сомневаться в ее способностях.

Последним, что я увидел, были три хвоста, вырвавшиеся из-под кимоно. Кто-то закричал, взметнулась пыль, голубое сияние озарило подвал всего на мгновение, но его хватило, чтобы я увидел монстра с вывернутыми коленями, с бритвенно-острыми когтями и узкой мордой. Я запоздало вспомнил, что мы договорились никого не убивать.

Все стихло мгновенно, лишь ступени жалобно поскрипывали под чьими-то ногами.

Чиэса перегнулась через перила и сказала:

– Мы можем идти.

– Ты убила их? – грозно спросил Филипп.

– Они спят, – ответила ему лисица.

– Я видела Чудовище! – воскликнула Эрис, выбираясь из укрытия.

– Все мы Чудовища, – пожала плечами Чиэса. – Было страшно?

– Это было прекрасно!

Мы с Эхо уставились на горгону с единодушным недоумением на лицах, а та, даже не взглянув на нас, взлетела по ступеням, схватила Чиэсу за руки и сжала ее ладони в своих.

– Нужно уходить, – напомнил Филипп.

– Надеюсь, Швимпик не уехал без нас, – спохватилась Эхо.

– Швимпик? Зачем вы… – начал было я, но Эрис меня перебила:

– Он вел машину.

– Вы посадили гнома за руль?! Он достает до педалей?

– Вот у него и спросишь.

– Лучше не спрашивай, – прошептала Эхо, – он взбесится.

Солнце едва село, и силы мои вернулись не в полной мере. Я шел позади всех, чтобы не вызывать сочувственных взглядов, и пытался решить, как поступить с Филиппом.

– Ты расскажешь кому-то о цирке? – спросил я, с трудом нагнав его.

– Я говорил, что мне нужен только ты, – угрюмо ответил голем. – Ты все еще хочешь мне помочь?

– Если бы ты спросил об этом, прежде чем похитить меня, мое желание помочь было бы более искренним, – признался я. – Но я не могу позволить тебе умереть, у меня ведь есть сердце. Наверное.

– Ты не такой пустой, как я думал, – хмыкнул Филипп. – Мне казалось, что тебя волнует только собственная шкура.

– Так и было, – кивнул я. – Но что-то изменилось с тех пор, как мы карабкались по горам. Например, я больше не живой человек. Вообще не человек, если подумать.

– Сейчас в тебе куда больше человеческого, чем раньше. Ты был жадным до легких денег проходимцем.

– Неужели все было настолько плохо? – удивился я.

– Мне так думалось. – Филипп пожал огромными плечами. – Я мог ошибаться. У меня есть друг, – резко сменил тему он, – Пожиратель Времени. Он сможет доставить нас к хозяину.

– Но сперва мы отвезем девушек к Каравану, – сказал я. – Девушек и гнома.

– Тебе придется снова ехать в клетке.

Это что, сожаление в его голосе?

– Но хотя бы ночью я могу ехать в салоне?

Каждый раз, когда мне в голову приходит крамольная мысль, что бытие вампира тяжело и уныло, я вспоминаю, что мне хотя бы не нужно ждать собственного пробуждения.

Открыв глаза, я первым делом вспомнил о Филиппе, который наверняка провел день, бесцельно слоняясь вокруг моего вагона. Одна из гадких сторон моей натуры удовлетворенно хмыкнула, другая же, более гуманная, поспешила дать ей подзатыльник. Оставляя голема наедине с жителями Каравана, я знал, что им ничего не угрожает, но не мог сказать того же о нем. В конце концов, Филипп похитил одного из них (мне страстно хотелось думать, что Чудеса считают меня частью труппы).

Я нарочито медленно поднялся с постели (соломенный матрас, накрытый розовой простыней из тончайшего шелка – подарок Чиэсы), потянулся, сладко зевнул и оглядел свои скромные покои. Мало-помалу вагон превращался в место, куда не стыдно привести друзей. Которых у меня нет, если говорить откровенно. Возможно, я могу назвать своим другом Эрис или Эхо, но боюсь, что это будет преждевременно.

Эрис оказалась по-настоящему сильной женщиной, легкой на подъем и скорой на расправу. То, как она колотила палкой Филиппа, произвело на меня неизгладимое впечатление. Теперь мне меньше всего хотелось очутиться у нее на пути. А Эхо…