Ловец Чудес

Наставник говорил мне, что судьба Чудес – это не наша забота. Что мы всего лишь звено, соединяющее Коллекционера и Чудо, которое ему нужно. Мне нравилось в это верить, нравилось ощущать себя непогрешимым, тогда как по моей вине погибло, должно быть, огромное количество этих странных существ. Чудо. Обезличивающее, ничего не значащее слово, за которым скрываются разрушенные жизни и муки.

Боже, неужели кто-то действительно пытался зачать ребенка с эльфом? И без того ужасная история стала еще омерзительнее, когда я вспомнил, что представители этой расы похожи на детей – рост взрослого эльфа редко превышает четыре фута[7].

Тошнота накатила с новой силой. Я забрался под одеяло и закрыл глаза.

До самого рассвета я ворочался и пытался придумать план побега. Мне не хватит сил сломать кирпичную кладку на окне – я слишком давно не ел. Против Филиппа у меня тоже нет шансов, но те двое, которые везли меня сюда, – однозначно люди. Если представится возможность, я должен буду удрать от них. Возможно, придется их убить. Но если они снова воспользуются чесночным порошком, я обречен. Меня доставят Коллекционеру, и он в лучшем случае сделает из меня чучело. В худшем… Не желаю думать об этом.

Филипп разбудил меня на закате – солнце еще не скрылось, и чувствовал я себя отвратительно. Он поставил передо мной корзинку и кивком указал на нее.

– Что там? – спросил я.

– Ужин, – ответил он.

Я прислушался и смог услышать испуганное биение нескольких крошечных сердец.

– Это мыши?

– Они самые. – Филипп откинул крышку и заглянул в корзину. – Шесть белых мышей.

– Они ведь совсем крошечные, – пробормотал я, принимая из его рук извивающееся горячее тельце.

– Можешь пожалеть их и отпустить, но на воле они не выживут. Как и ты, если не поешь, – добавил громила.

Может, меня и считают бессердечным лжецом и отъявленным негодяем, но животных я люблю. Единственные, кого мне никогда не было жаль, – голуби и крысы, разносчики заразы, они не приносят в этот мир ничего хорошего.

Голод все же взял надо мной верх – я вонзил клыки в мышиную плоть и постарался не думать о том, что мог попасть, например, в кишку, наполненную фекалиями. С крупными животными все намного проще.

– Ну как? – участливо осведомился Филипп.

– Отвратительно, – честно ответил я.

Когда я закончил, громила унес корзинку, а затем вернулся, позвякивая блестящими наручниками.

– Давай руки, – велел он.

Я попятился. От металла исходила угроза. «Это серебро», – понял я.

– Думал, я настолько глуп, чтобы сперва накормить тебя, а потом вывести из обложенной чесноком комнаты? – Филипп покачал головой. – Руки, Морган.

– Ты ведь знаешь, что это не мое имя. – Я смиренно протянул ему ладони.

– Мы слишком скоро расстанемся, чтобы я утруждал себя запоминанием дюжины твоих псевдонимов.

Наручники обожгли кожу, я зашипел от боли. Ко мне будто приложили раскаленное клеймо. Кандалы громила закрепил над брюками, за что я наверняка должен был быть ему благодарен.

– Пойдем. – Филипп потянул меня за цепь. – Давай, Морган, не заставляй меня волочить тебя по полу.

– Я не могу выйти из комнаты, – напомнил я, останавливаясь перед дверью.

– Точно, совсем забыл.

Филипп расставил руки, сжал кулаки и с разбегу вошел в дверной проем. Я закашлялся и замахал руками, разгоняя густое облако белой пыли. От кулаков Филиппа в стенах остались внушительные дыры, дверные косяки теперь валялись на полу, а вокруг рассыпались увядшие цветы чеснока.

– Ну и силища, – пробормотал я.

– Теперь ты понимаешь, что тебе лучше вести себя хорошо?

Не удостоив его ответом, я вышел из комнаты и направился прямо к лестнице. Цепь на кандалах звякала при каждом шаге и ужасно раздражала меня. Запястья опухли и покраснели.

Один из помощников Филиппа открыл передо мной дверь и с опаской покосился на идущего за мной громилу.

– Машина готова? – осведомился он.

– Да. Дик уже за рулем.

Мы вышли из дома, и я понял, что все это время мы находились в Ист-Энде[8]. Я был здесь лишь однажды, и меня глубоко поразила бедность, царящая в этом месте.

Филипп толкнул меня в спину, я начал оборачиваться, чтобы высказать ему свое недовольство, как вдруг услышал оглушительный хлопок. Громила рванул вперед, увлекая меня за собой. Мы спрятались за кузовом автомобиля, раздался еще один выстрел, а сразу за ним вопль боли.

– Что происходит?! – зашипел я.

– Твои братья по Ордену нашли нас. – Филипп ловко извлек шестизарядный револьвер, выглянул из-за автомобиля и выстрелил. – Черт, они достали нашего водителя!

Я с ужасом наблюдал, как Филипп пытается отстреливаться, и все сильнее вжимался в бок автомобиля, надеясь слиться с ним. Снова раздался крик, я услышал, как кто-то упал на землю.

– Нас пытаются окружить! – Я дернул Филиппа за рукав. – Я слышу их сердца!

– Их много? – громила посмотрел на меня с нарастающей тревогой.

– Больше десяти.

Он выругался на иврите.

– Освободи меня! – потребовал я. – Филипп, не отдавай меня им!

Мне показалось, что он думал целую вечность, прежде чем достать из кармана ключи от наручников. Я облизнул пересохшие губы.