Ловец духов

– В отличие от людей, призраки в преимущественном большинстве откровенны по отношению к себе. Они не питают иллюзий и в должной мере осознают то, что делают. Это приходит со временем.

Я хотел возразить, но понял, что мои доводы в любом случае прозвучат глупо и неубедительно. Стоило бы поверить, поскольку ему незачем было обманывать меня, да вот только как тогда мириться с этим? Мне легче было понять Лауру, которая рвалась на небеса, однако оставаться в постылом мире псевдо-бытия, когда у тебя за спиной уже выросли крылья…

– Зачем тебе это, Эдди?

Он не ответил. Да и вряд ли я смог понять, что бы он ни сказал. Малыш знал это не хуже моего, поэтому не стал даже пытаться. Разговоры о мотивациях всегда на удивление бесперспективны.

– Так или иначе, но Лауры с нами больше нет. Я говорил ей, что торопиться бессмысленно. Но то, что ты сделал с несчастной девушкой утром, и то, что не сделал впоследствии с душегубом, стоило ей последних капель терпения. Ты убил Лауру, не так ли?

– Я освободил её, как и ту девушку, – мой голос звучал жалко, хотя я по-прежнему хотел верить в то, что поступил правильно. В конце концов, не мог же я позволить призраку отомстить пускай даже такому ничтожеству как тот маньяк.

– Ты убил её. Ты давно среди нас, ловец, потому следовало уже научиться отдавать себе отчёт хотя бы в собственных действиях. А то, не ровен час, допустишь какую-нибудь досадную оплошность, которой потом сам не сможешь простить себе…

– О чём это ты?

– Охотник должен быть очень аккуратен в том, что делает, поскольку, несмотря на двойственный характер посмертного существования, мы такие же живые, как и вы… только лучше.

Я захлопал глазами.

– Мы знаем, что делаем и для чего – в этом наша сила. У нас есть цель. У вас её нет, поэтому ваше существование, по сути, бессмысленно изначально!

Я молчал, с ужасом осознавая, что он может оказаться прав, если и не полностью, то, по крайней мере, отчасти.

– Но ты пришёл не за этим, – прервал Эдди философскую тему и пристально посмотрел на меня.

– Мне трудно сформулировать, – я пытался собраться с мыслями, и потому начал издалека. – Располагать бы хоть частью того, что ты знаешь о призраках…

Малыш Эдди наиграно покачал головой и снова по-отечески сочувственно взглянул на Джоннику.

– Он безнадежен. Зачем тебе надо было приводить его сюда?

Я хотел сказать что-нибудь в своё оправдание, но к счастью призрак не предоставил мне возможности опозориться очередной нелепостью.

– Плевать хотел ты на нежить, солнце моё! Это очевидно. Слишком много возни в себе, чтобы интересоваться чем-то в таком роде. Пришёл узнать о ловцах духов, которые были до тебя, верно?

– Да.

Эдди снова развел руками, но на этот раз вместо хлопка издал лишь непристойный звук.

– Если ты думаешь, что кто-нибудь вспомнит о тебе через сотню лет, то можешь на это особенно не рассчитывать. Ты просто статист, парень, и история смоет твоё имя в небытие. Бывало ли по-другому? О да, некоторые из вас были просто великолепны! Порой даже мне приходилось несладко. Но это, поверь, совершенно несущественно, ибо, как правило, все ловцы кончают плохо. Что касается тебя, то уже сегодня Лаура вполне могла бы сделать твою жизнь достоянием вечности.

– Как?

Эдди отмахнулся.

– Она во многом переоценивала свои возможности, уж поверь, для меня нечто такое вполне очевидно, и я твердил ей об этом не раз. Тем не менее, у неё было достаточно сил, чтобы убить тебя и ещё, пожалуй, парочку таких, как ты. Но в последний момент её остановило нечто…

– Ты говоришь так, будто был там.

– Прекрати отвлекаться на мелочи! Какая разница, был я там или ветер нашептал мне эту историю? Можешь считать так, как тебе будет удобнее.

На это нечего было ответить. Да и в самом деле, какая разница? Правда – слишком кокетливая барышня, чтобы для всех выглядеть одинаково. Поэтому при всём своём желании мы могли говорить только о личном видении происходящего. Об этом не стоило забывать.

– Она почти вытянула из тебя душу, но…

– Что «но»?

– Загадочное «нечто» остановило её за мгновение до критического. Сомневаюсь, что в той ситуации ты смог почувствовать, однако вне сомнений это пахло как… Любовь.

– Что?!

Я почувствовал, будто земля под ногами поплыла, низвергаясь в бездну.

– Этого не может быть!

– «Этого не может быть» – потому, что ты не хочешь допустить даже саму возможность того, что призраки способны испытывать привычные человеческие чувства. Поверь, мы не только способны на это, но и ощущаем гораздо ярче, тоньше и живее, чем вы, тлеющие в панцире своего тела.

– Этого не может быть…

– Эдди, остановись, ты убьёшь его! – тревожно заметила Джонника. Я знал, что грань близка, но это нисколько не беспокоило. Для меня смерть казалась теперь вожделенным освобождением, которое унёсло бы боль и беспомощность, беспомощность что-либо изменить в прошлом и в будущем заодно. Силы быстро покидали меня, и не было ни желания, ни резона противиться такому варианту развития событий.