Ловец духов

– Я больше ничего не хочу знать. Вообще ничего! Я устал от откровений. И катись оно всё к чертям собачьим!

– Что ты имеешь в виду?

– Конец погоне за несбыточным, Джонника. Конец бессмыслице. Мне на самом деле плевать! Раньше я лелеял надежду сделать этот мир лучше, чище, добрее, но теперь мне плевать. Я всё понял. Вы – справедливое воздаяние не только прямым виновникам, но и всему человечеству, которое выращивает охотников и жертв. А я…

Критически хмыкнул и многозначительно махнул рукой.

Я понял, что, по сути, свободен, волен поступать со своим даром (или проклятием) так, как мне заблагорассудиться, даже забыть о нём, в конце концов. Стоило лишь захотеть!

– Тебе никогда не сделать этого, – сказала Джонника как отрезала.

Я шумно выдохнул и отвернулся. До чего же просто слова могут оборвать в одно мгновение свободу полёта души. Как камень на шею, как плита надгробия. Оставалось только с болью в сердце поливать слезами прах рухнувшей с небес души.

– Знаю, – ответил после минутной паузы. Как жаль, но я не счастливый безумец, чтобы когда-нибудь забыть себя. Увы… Минутная слабость оставила по себе невыносимый скрежет печали и опустошение фаталистической беспомощности. – Мне надо видеть Малыша Эдди.

– Ты не должен ходить к нему в таком виде. Сколько можно твердить об одном и том же? Он далеко не так толерантен, как кажется, скорее даже наоборот, он куда опаснее всех призраков этого города вместе взятых, да что там города, всего побережья!

– Я в порядке, – и это действительно претендовало на то, чтобы стать правдой в скором будущем. Оставалось только поверить самому.

По большому счёту, не однажды, а именно сейчас стоило действительно серьёзно задуматься над её словами, но я уже настроился на разговор.

А вот беспокоило меня сейчас несколько иное.

– Почему ты помогаешь мне, Джонника?

– Я боюсь тебя, – ни секунды не медля, беззастенчиво солгала она, и, вспомнив, что стоило бы сконфузиться, кокетливо спрятала улыбку в туманных локонах.

– Врёшь, конечно?

– А что поделаешь, – с придыханием закончила она любимую фразу.

К распластавшемуся по парку зданию вела широкая аллея. Ветер нещадно трепал деревья, сыпавшие пёструю листву к самым ногам. Ещё там я почувствовал тяжёлый дух этого места. Безысходность, страдание, одиночество смешались в невыносимый коктейль боли. С дыханием раскалённым свинцом лился он прямиком в нутро.

В больнице это чувство стало просто невыносимым. Не будучи призраком, я с трепетом сопереживал муки сотен несчастных людей, последним прибежищем которых навсегда грозило стать это проклятое место.

Хотелось закричать, да так, чтобы хотя бы на мгновение зловещая тишина палат оглохла. Затем с невменяемой настойчивостью вытянуть прочь одного за другим всех, кто имел ещё шанс уйти. Мысль о том, что человек готов добровольно согласиться на сколь-нибудь длительное пребывание тут, даже под угрозой смерти, казалась мне кощунственной, ирреальной. Кладбище и то, пожалуй, было бы куда более желанным и гостеприимным пристанищем.

Всеми силами я старался отвлечься от общей атмосферы уныния и охватившей меня паники. Но оставаться невовлеченным оказалось невыносимо трудно, поэтому, когда в одном из бесчисленных коридоров кто-то неожиданно ухватил меня за руку, я буквально подскочил на месте. Сердце ушло в пятки, а глаза затопила тёмная пелена ужаса.

Джоннику и мрачного долговязого типа это изрядно позабавило. Они беззвучно гоготали до коликов.

– Теперь ты будешь знать, откуда эти потешные россказни о Смерти в чёрном балахоне. Я придумал эту пошлую шутку ещё до того, как чума принялась косить мещан городами. Помнится, в те дни раздражала безмерно частая необходимость переезжать с места на место, это утомляло весьма. Хотя, нельзя отрицать, времена тогда были куда более щедрые, не то, что нынче.

– Малыш Эдди? – с трудом выдавил я. – К-к-какого чёрта!

Он принял моё нервно подрагивавшее тело под локоть и отволок в сторону. Мы остановились в глухом безликом тупичке. Я прислонился к стене и понемногу начал приходить в себя. Спустя полминуты ярость уже переполняла меня с головой, да что там, её бы хватило на двоих «меня».

– Что ты себе позволяешь?! – орал я, брызжа ядом. – Мне бы стоило убить тебя немедля!

– Увы, ничего не выйдет, охотник, – ответил он будничным тоном. Малыш был разочарован спонтанным, но столь предсказуемым фейерверком эмоций, и потому сочувственно посмотрел на Джоннику. Та лишь беспомощно развела руками. Она уже привыкла к моей несдержанности, впрочем, призракам чаще всего это было только на руку.

– Быть может, проверим, нежить?! – не унимался я, накручивая себя.

– Как грубо! Не стоит утруждать себя невыполнимыми обязательствами, мой мальчик. Ты не в силах сделать того, до чего ещё не дорос.

– Ты это о чём?

– Прости за некоторое бахвальство, с которым, возможно, прозвучат мои слова, но я, как принято говорить у призраков, «полный», – Эдди развел руками и хлопнул в ладоши. Я снова шарахнулся. – И потому могу покинуть этот грешный мир в любое мгновение по своему усмотрению.

– Почему же тогда..?

– Не хочу.

– Так не бывает!