Ловкость рук

– Ничего они не пронюхали, – вмешался Паэс – Мы сами несколько часов назад впервые услышали имя Гуарнера. Откуда они могли знать о нем?

– Телепатия, – сыронизировал Кортесар.

– Просто они слышали звон, да не знают, откуда он. А делают вид, будто им все известно.

– А мне кажется, – сказал Рауль, – они просто боятся, что мы их обойдем.

– Верно, – подтвердил Кортесар. – Надо показать себя, и они лезут первые. Наше дело действовать осторожно и последовательно.

– У нас все необходимое под рукой. Надеюсь, все готовы.

– Херардо с его приятелями – это просто шайка трусов. Я всегда знал, что они не осмелятся идти до конца.

– Я уже говорил об этом, – начал Мендоса, – тот, кто не уверен в себе, пускай уходит. Осуждать никто не станет.

Он окинул взглядом собравшихся. Все глаза были устремлены на него: это походило на безмолвный опрос, во время которого каждый старался выглядеть как можно уверенней.

Маленький Паэс с плохо скрываемым любопытством уставился на Давида.

– Если у кого есть что сказать, так, я думаю, сейчас самое время.

Кортесар прочистил горло.

– По-моему, самое важное – это разработать план покушения. Мы говорили о Гуарнере и о способах нападения на него. Но мы не обсуждали последствий.

– Гуарнер принимает каждое утро, – пояснила Анна. – Нет ничего проще добиться у него приема. Любой из нас может прийти к нему под видом журналиста. У него только две горничные и секретарь. Привратница немного любопытна, но мимо нее все-таки можно проскочить. Единственная трудность – это выйти незамеченным, а потом в машину, и через десять минут – ищи ветра в поле.

– А не лучше ли пойти двоим? – спросил Давид. – Пока один будет разделываться с Гуарнером, другой будет караулить.

Агустин отрицательно покачал головой.

– Нет. Никаких помощников. Один всегда вызывает меньше подозрений. Убивать должен один, он и отвечать будет за все.

Крупные капли дождя, заглушавшие его слова, хлестали по стеклам. Взбудораженные птицы, точно обезумев, искали убежища под кровлей дома. Дождь все усиливался.

– В данном случае, – сказал Кортесар, – обстоятельства нам благоприятствуют. И нет нужды попрекать друг друга.

– Херардо и канарцы в курсе дела, – вставил Давид. – Может быть, мы празднуем победу раньше времени?

– Херардо жалкий трус, – ответил Рауль.

– Да, но мы плохо начинаем.

– Ты что ж, думаешь, они проговорятся?

– Да никогда на свете!

– Самое важное, – вмешался Агустин, – это уметь сохранять хладнокровие. Стоит выскочить на улицу, и дело в шляпе.

Анна считала все эти разговоры бесполезными. Ей казалось, что стоит кому-либо узнать о покушении, как всю страну охватит тревога. Убийство старого депутата взбудоражит всех. Все всполошатся. И каждому из них придется отвечать.

Ривера перебил ее:

– Я думаю, прежде всего мы должны выбрать того, кто совершит покушение, и разработать план действий.

Снова раздался голосок Урибе, визгливый и надтреснутый, словно он вырывался из тряпичной глотки.

– А все дело в том, что Рауль прямо умирает от желания пальнуть из пистолетика.

В сдвинутой на затылок шляпе, скривив толстые губы под черными усами, в расстегнутой на груди рубахе, Ривера воплощал собой презрение.

– Дерьмо, – сказал он.

Агустин поднял с пола откупоренную бутылку водки и поднес ее к губам.

– Об этом еще никто не говорил.

Прежде чем продолжить, Мендоса покрутил бородку.

– Итак, избрание состоится в ближайший «чумный день» жеребьевкой. У всех нас достаточно времени, чтобы все обдумать, мы можем подготовить настоящий праздник смерти, – он улыбнулся. – Идея, правда, не моя, а Танжерца, но в ней есть своя изюминка.

Он замолчал, налил себе водки и, прежде чем выпить, повертел рюмку в руках.

– Между страницами книги положим столько соломинок, сколько человек будет участвовать в жеребьевке, так, чтобы верхние концы соломинок выглядывали наружу. Одна соломинка будет короче других. Кто ее вытянет, тот и будет исполнителем.

– Ты это вычитал в книжках о пиратах? – спросил Кортесар. Мендоса расхохотался.

– Да, они валяются у меня под столом. Лола очень любит их читать.

И он показал всем несколько книжек в ярких потрепанных обложках: «Индус-волшебник», «Смерть на крыльях бабочки».

– Сознайся, они тебе тоже нравятся, – сказал Паэс.

Агустин скорчил рожу.

– Я от них без ума.

Кортесар томным голосом протянул:

– Так много всяких дел…

Все рассмеялись.

– А кто положит соломинки в книгу?

Урибе подхватил вопрос на лету.

– …Рука невинного младенца.

Все посмотрели на него: он вылез из своего темного угла и, казалось, не мог найти себе места.

– Маленькая, нежная, красивая ручка.

– Надеюсь, ты не имеешь в виду себя? – опросил Рауль.

Глаза Урибе засверкали.

– У меня непорочная душа.

Он закатал рукав пальто до локтя и порывисто вскинул руку.