Ловушка

— А ты себя здесь хозяйкой уже почувствовала? — Элис смеётся над ней. — Когда мы оспорим завещание отца в суде, то, так и быть, оставим тебе ту старую часовню. Мы не монстры, а ты вполне сможешь сутками напролёт молиться вашему «спасителю». Так же ты делаешь последние несколько лет назад, да? Вот только прикрываться всякими сектантами уже не выйдет. Уж точно не тогда, когда…

— Мама! — громко осаждает её Джаред. — Ты же знаешь, что это острая для Лили тема.

Элис с улыбкой пожимает плечами, всем своим видом показывая, что не считает, будто сделала что-то не так. Лили бросает на неё испепеляющий взгляд и вновь утыкается в тарелку.

И в лучшие времена семейные собрания — за исключением времени, проведенного с Джаредом и Эшли — не приносили ей удовольствия, а уж в этом году и подавно. Все сбрасили свои маски, и нет больше ни напускной вежливости, ни даже попыток вести себя как подобает. Стоуны обнажили свои каменные сердца и острые, словно у акул, зубы.

Сердце Лили вовсе не каменное, но зубы она показать в состоянии.

— Не вам об этом говорить, — Лили пытается говорить спокойно, но голос предательски дрожит. Всего раз. — Вы — всего лишь мать наследника семьи, и это ваша единственная в ней роль. Ни власти, ни права так со мной разговаривать у вас нет.

Небеса за окном рассекает яркая, ветвистая молния. Гром грохочет пуще прежнего.

— С меня довольно, — Элис поднимается из-за стола. Поправляет длинное платье и вздергивает подбородок. — Я не позволю какой-то малолетней пигалице говорить со мной в таком тоне.

— Элис, пока что у нас на руках нет решения суда, так что успокойся, пожалуйста, — произносит Кроуфорд тихо и будто бы спокойно, но в его голосе Лили слышит угрозу. Не в сторону его жены — в свою сторону. — Пусть говорит что хочет, пока может. Мы найдём способ это исправить.

— Ну-ну, братец, не много ли ты на себя берешь? — наконец-то вступает в беседу Стефан. — Не думай, будто суд примет решение в твою пользу только из-за того, что отец не оставил тебе доли в основном бизнесе. А то, смотрю, вы с женушкой уже поделили Хемлок Айленд на двоих.

— Будь добр, Стефан, помолчи — окажи услугу всей семье, — Кроуфорд не обращает на брата особого внимания. — Разберемся, когда дело дойдёт до суда.

Лили хочется подняться из-за стола вслед за Элис, но она не решается. Перебирает в голове слова одной из молитв и просит Спасителя о спокойствии и защите. Знает, что рано или поздно тот откликнется — он всегда откликается.

— Мы точно не можем уехать сегодня? — спрашивает Элис, уже стоя в дверях.

— Там жуткий шторм, — отзывается сидящий за самым дальним концом стола доктор Харт. — Не выходит даже связаться с городом — линии связи оборваны. Плыть в такую погоду сродни самоубийству.

— И когда он стихнет?

— В лучшем случае к утру. Но может и затянуться — бывает, что шторма терзают остров по несколько дней кряду, мы к ним давно уже привыкли.

Элис недовольно поджимает губы, бросает взгляд на стоящую за окном непогоду и всё-таки выходит из столовой.

Лили хочется оказаться где угодно, — хоть в море, посреди бушующего шторма — только бы не в отвратительной тишине, повисшей в комнате.

***

Элис Стоун кричит от боли. Её трясет от холода, а в рот забивается вода — она чувствует, как безжалостно хлещут её крупные капли дождя, слышит совсем рядом шум волн и оглушительные раскаты грома. Слышит, но ничего вокруг не видит.

Насквозь мокрая одежда липнет к телу, а запястья и лодыжки ноют от давящих на них веревок. Ей кажется, что эти веревки — плотные, жесткие и какие-то скользкие. Вот только сбросить их с себя всё равно не получается.

Она пытается перекатиться на другой бок и ударяется о камень. Саднит губа, кровоточит — горячую кровь тут же смывает дождевой водой.

— Где я? — спрашивает она вслух. Никто не отвечает. — Кто вы? Как и зачем вы меня сюда притащили?

Последнее, что она помнит — как смотрела в окно в их с Кроуфордом гостевой спальне. Помнит, как заметила мелькнувшую в отражении стекла черную тень, а потом всё словно погрузилось в туман. Пришла в себя она уже здесь. Но где — здесь? Она не могла оказаться за пределами острова.

Под ладонями мокрый, густой, словно патока, песок и какая-то трава. Здесь пахнет озоном, морем и болиголовом. Элис понимает, что может быть где угодно — в двух шагах от поместья или на другой стороне острова, где нет ничего, кроме пары покосившихся домов и кладбища.

— Помогите! — кричит она во весь голос — тот отзывается эхом, но больше ничего. — Помогите! Я здесь!

Она уверена, что муж или сын станут её искать. Кроуфорд и Джаред — самые ценные на свете люди, единственные светлые пятна в её жизни и в этой семье. Когда-то она даже жалела, что согласилась выйти за Кроуфорда замуж, потому что ей не по душе ни принятые у Стоунов порядки, ни остальные родственники. Когда-то. Сейчас она едва ли может представить без него свою жизнь.