Ловушка для матери

Она скрылась в доме. Я зашел следом и осмотрелся. У меня достаточно хорошее зрение, чтобы узнать с расстояния в шесть ярдов предмет, который я раньше уже видел, вернее, очень похожий на него. Он лежал на столе между двух окон у противоположной стены, и это коренным образом изменило все мои планы в отношении Элен Тенцер. Первоначально я считал вполне возможным, что пуговицы на комбинезоне были из подаренных ею кому-нибудь, быть может, несколько лет назад. Сейчас такой вариант становился очень маловероятным. Не подавая виду, что обнаружил нечто меня интересующее, я прошел в ту же дверь, за которой скрылась хозяйка, и попал на кухню. Она наполнила стакан из-под крана и протянула мне. Я взял его и сделал глоток.

— Замечательная вода, — сказал я. — У вас глубокий колодец?

Она не ответила. Вероятно, просто не слышала, поскольку в голове у нее крутился ее собственный вопрос. И она все-таки спросила:

— Как вы узнали, что я делаю пуговицы?

Но спрашивала она неточно, да и слишком поздно. Если бы вопрос прозвучал раньше, когда я еще не видел того предмета на столе, я бы ответил так, как придумал заранее. А теперь я поставил пустой стакан и сказал:

— Большое спасибо. Прекрасная вода. Как мне удалось это узнать? Довольно сложно, да и какое это имеет значение? Так я могу взглянуть на ваши пуговицы?

— Я же сказала, у меня их всего семнадцать.

— Да, но если вы не возражаете...

— Как, вы сказали, вас зовут?

— Арчи Гудвин.

— Ну вот и хорошо, вы попили воды и можете уходить.

— Но, мисс Тенцер, я проехал шестьдесят миль не просто, чтобы...

— Хоть шестьсот — мне какое дело. Я не намерена показывать вам пуговицы и даже разговаривать о них.

Такой поворот дела устраивал меня больше всего, но я не показал этого. Я надеялся, что в самом ближайшем будущем ей придется поговорить о пуговицах поподробнее, но сейчас, покуда я не располагал достаточной информацией, давить на нее было бы ошибкой. Для виду я немножко поупорствовал, а потом еще раз поблагодарил и вышел из дома. Разворачивая машину, я думал: вот если бы сейчас было темно, да еще была бы необходимая аппаратура, то я рискнул бы превысить полномочия и подключиться к ее телефону. Телефон мне и самому нужен был срочно. Когда ехал сюда, я отметил будку возле церкви, где поворачивал направо. И теперь уже через пять минут сообщал телефонисту номер, который мне не надо было смотреть по записной книжке. После одиннадцати Вульф частенько подходит к телефону сам. Так случилось и теперь.

— Да?

— Это я. Из телефонной будки в Махопаке. Саул звонил?

— Нет.

— Значит, позвонит около двенадцати. Предлагаю прислать его сюда. Племянница может подождать. А тетушка знает, кто надевал комбинезон на ребенка.

— Неужели? Она сама тебе сказала?

— Нет. Во-первых, стала задавать совсем не те вопросы. Во-вторых, занервничала и выставила меня. В-третьих, на столе лежала сложенная вчерашняя «Таймс». Она не знает, что я видел газету. Сверху стояла ваза с фруктами, но я все-таки заметил заголовок, начинающийся словами: «Иенсен отказывается». Именно на этой странице было наше объявление. Значит, она читала его, но, когда я приехал и заявил, что интересуюсь пуговицами из конского волоса, ничего об этом не сказала. А когда задала встречный вопрос, окончательно выдала себя. Представляете, спросила, как мне удалось выяснить, что она делает пуговицы. С таким же успехом она могла бы поинтересоваться, кто же это так быстро откликнулся на объявление Ниро Вульфа. А потом она сообразила, что попала впросак, и выгнала меня. Ставлю двадцать против одного, что она — не мать малыша. Ей если не шестьдесят, то очень близко к тому. Но можно смело поставить сорок против одного, что она знает, какая одежда была на мальчике, и, я уверен, это далеко не все, что она знает. Я не слишком импульсивен?

— Нет. Ты хочешь передать ее Саулу?

— Не хочу. Если он сможет расколоть ее, то и мне это удастся. Но думаю, что мы с ней не справимся, пока не наведем дополнительных справок. Вероятно, она уже сейчас кому-нибудь звонит, и тут ничего не поделаешь. Я вернусь к ее дому, буду глядеть в оба. Если она действительно звонит, то либо кто-нибудь приедет, либо она сама уедет. Мы сможем следить за ней круглосуточно, если подключатся Фред и Орри. Так вы пошлете Саула?

— Да.

 — Я должен рассказать, как ехать, возьмите карандаш.

— Уже взял.

— Пишите. — Я стал объяснять, не забыв про развилку: — Через треть мили после того, как начнется насыпная дорога, будет широкая площадка, где можно свернуть и укрыться для наблюдения. Если я не появлюсь через час, значит, она уехала, а я за ней, и тогда Саулу будет лучше узнать у вас по телефону, не звонил ли я. Но перед этим пусть подъедет к дому и осмотрит все вокруг. У нее может быть гость, и тогда я буду где-нибудь около окна, чтобы подслушать разговор. У вас есть другие предложения?

— Нет. Вызову Фреда и Орри. А когда же ты перекусишь?