Ловушка для матери

— Вы считаете это весьма вероятным или просто не исключаете такую возможность?

— Скорее, весьма вероятным. — Она закрыла сумочку и поставила ее обратно на этажерку. — Я же говорю, такое вполне могло произойти. — Она сделала жест, как бы невзначай показывая свое обручальное кольцо, затем посмотрела на меня и снова на Вульфа.

— Но, как вы понимаете, это должно остаться между нами.

— Да.

— Видите ли, я хочу, чтобы вы поняли меня правильно. Мы с Диком поженились два года назад — точнее, вторая годовщина свадьбы была бы в следующем месяце. Мы любили друг друга, мне и сейчас так кажется, но, должна признаться, большую роль сыграло то, что он был знаменитостью, а мне хотелось стать миссис Ричард Вальдон. Ну а для него было важным, скажем так, мое происхождение. Моя девичья фамилия — Армстед. Не знаю, имело ли это какое-нибудь значение для него после женитьбы, но тогда он понял, что я просто устала быть Армстед. — Она вздохнула. — До женитьбы у Ричарда была репутация Дон-Жуана, но, возможно, это не более чем слухи. Первые два месяца мы совершенно... — Она запнулась и прикрыла глаза. — Для меня никого не было в мире кроме нас двоих, и, думаю, для него тоже. Я даже уверена в этом. Но потом все стало по-другому. И в последний год его жизни у него могли быть женщины — одна, две или дюжина — не знаю, но могли быть, — я отдаю себе в этом отчет. Поэтому и ребенок мог родиться. Вы понимаете меня?

Вульф кивнул:

— Пока да. Так в чем же ваша проблема?

— Разумеется, в ребенке. Я хотела иметь одного, двоих или даже троих детей — искренне хотела, и Дик тоже, но я решила подождать, отложила на потом. И когда он умер, было, пожалуй, тяжелее всего именно из-за этого: он хотел ребенка, а я решила подождать. И вот теперь у меня появился ребенок. — Она показала на листок, лежащий перед Вульфом. — Думаю, там написана правда. И я согласна, что ребенок должен жить в доме своего отца и носить его фамилию. Обязательно. Но в том и проблема, что я не знаю, действительно ли Ричард отец мальчика. — Она снова сделала жест в сторону стола. — Вот в чем дело...

— Фу! — сказал Вульф. — Такие задачки в принципе неразрешимы, и вы прекрасно это понимаете. Еще Гомер говорил, что ни один человек не может знать своего настоящего отца. Да и Шекспир писал, что мудр тот отец, который знает своего ребенка. Ничем не могу вам помочь, мадам. И никто не сможет.

Она улыбнулась:

— Я тоже могу сказать «фу». И тем не менее вы можете мне помочь. Допустим, не получится доказать, что Дик — отец мальчика, но ведь наверняка можно выяснить, кто положил ребенка в вестибюль и кто его мать. А потом... — Она снова открыла сумочку и достала еще одну бумажку. — Я тут прикинула. Вечером двадцатого мая, когда мне подбросили ребенка, врач сказал, что мальчику четыре месяца, я отсчитала от этой даты, и получилось, — она заглянула в бумажку, — что ребенок родился приблизительно двадцатого января и, значит, был зачат примерно двадцатого апреля. Когда вы найдете его мать, можно будет выяснить, была ли она или хотя бы могла ли быть с Диком в то время. Если вы докажете, что была, это даст мне возможность считать отцовство Ричарда вполне вероятным. Но возможно, в записке ложь, и Дик не имеет отношения к ребенку. Так что прежде всего необходимо установить, кто принес мальчика ко мне в дом, а потом — кто его мать. Я могла бы сама поговорить с ней, но... Впрочем, не будем опережать события.

Вульф откинулся в кресле, сердито глядя на нее. Становилось ясно, что отказаться от этого дела можно лишь под каким-нибудь благовидным предлогом. Мой шеф вообще ненавидит работать, а к тому же его банковский счет был тогда в прекрасном состоянии.

— Вы слишком многого от меня хотите, — произнес он. — Я же не волшебник, миссис Вальдон.

— Разумеется. Но вы — лучший в мире детектив, не так ли?

— По всей вероятности, нет. Самым лучшим в мире детективом вообще может оказаться какой-нибудь дикарь, не умеющий связать двух слов. Вы сказали, ваш адвокат знает о ребенке. А говорили вы ему о том, что идете ко мне?

— Да, но он не одобрил. Он вообще полагает, что глупо оставлять мальчика у себя. Есть соответствующие законы, и он позаботился о формальностях, позволяющих ребенку временно жить у меня, раз уж я настояла на этом. Однако он против поисков матери малыша. Но это ведь мое дело, правда? А его дело — соблюдать закон.

Тут она попала в самую точку. Вульф не смог бы точнее высказать собственное отношение к юристам, даже с помощью своего богатейшего словарного запаса. Лицо его чуточку смягчилось.

— Сомневаюсь, — произнес он, — что вы представляете себе, сколько трудностей нужно преодолеть. Расследование почти наверняка будет длительным, дорогостоящим и, возможно, безуспешным.

— Да, я понимаю, что вы не волшебник. Я же сказала.

— И вы можете позволить себе такие траты? Я ведь беру немало.

— Знаю. Я унаследовала довольно большую сумму от бабушки, а кроме того, получаю за книги мужа. У меня собственный дом. — Она улыбнулась. — Если хотите заглянуть в мою налоговую декларацию, она у адвоката.