Ловушка для матери

Единственная женщина из категории А (незамужние), родившая ребенка, работала в агентстве Крага, но все знали об этом, и младенец на законных основаниях был отдан (или, вернее, продан) Службе усыновления. Саул потратил почти две недели, чтобы удостовериться: ребенок действительно усыновлен, а не подброшен миссис Вальдон. Женщина из категории .D (вдовы) могла быть загадкой для своих друзей и врагов, но не для нас. Муж ее скончался за два года до рождения ребенка, а она, родив малыша, жила вместе с ним и не пыталась ничего скрывать. Я сам видел этого ребенка. Предполагаемые двое детей женщин из категории В (замужние, живут вместе с мужьями) на самом деле оказались тремя детьми, поскольку одна из матерей родила двойню. Все они жили с родителями. Фред своими глазами видел близнецов, а Орри — третьего ребенка. Кроме упомянутых выше матерей, нам пришлось наводить справки о двух девушках из категории А, двух женщинах из категории В, еще двух — из С и одной — из D, которые не появлялись дома или на работе в течение всего или части интересующего нас периода. Орри пришлось даже слетать во Францию, на Ривьеру, чтобы проверить одну из них, а Фред летал в Аризону на поиски другой. На моей памяти еще не было операции, которая проходила бы столь гладко, как эта. Все шло как по маслу! Правда, однажды швейцар многоквартирного дома потащил Орри к начальнику Службы эксплуатации, а Фреда выставили из-за кулис театра, но больше проколов не было. В общем, наши сыщики поработали превосходно и могли стать примером для любого профессионала. Когда в субботу седьмого июля, в половине четвертого пополудни, позвонил Саул и сообщил, что снял все подозрения по поводу усыновления, так как ребенка видел собственными глазами, операция завершилась, и мы оказались на том же самом месте, где были двадцать шесть дней назад, то есть двенадцатого июня. Впрочем, кое-что все же случилось. Произошли определенные со¬ бытия, к которым мы, правда, не имели никакого отношения. Во-первых, хоть это и не очень важно, выяснилось, что не я последний видел Элен Тенцер живой, точнее, общался с ней. В ту злосчастную пятницу вечером она звонила некой миссис Джеймс Р. Несбитт с Шестьдесят восьмой Восточной улицы. Та была ее пациенткой, еще когда Элен работала медсестрой в Нью-Йорке. Миссис Несбитт две недели не решалась сообщить о данном факте, поскольку не хотела, чтобы ее имя было как-то связано с убийством, но в конце концов все же обратилась в полицию. Вероятно, окружной прокурор пообещал сохранить ее фамилию в тайне, но кто-то из журналистов все-таки сумел до нее докопаться. Да здравствует свободная пресса! Информация миссис Несбитт практической пользы не принесла. Оказывается, Элен Тенцер просто сказала, что ей необходимо посоветоваться с адвокатом, и попросила миссис Несбитт дать ей телефон такого, которому можно доверять. Миссис Несбитт выполнила просьбу и даже позвонила адвокату, чтобы назначить встречу. Но Элен Тенцер не явилась. Для чего ей понадобился адвокат, осталось неизвестным. Мы добавили миссис Несбитт в список лиц, о которых наводил справки Саул, но оказалось, что она в последний раз рожала десять лет назад, а у ее двадцатилетней дочери детей не было. Другим событием, более важным, стало то, что наша клиентка едва не вышла из игры. Она позвонила нам в понедельник, второго июля, в четверть пятого. Конечно, я общался с ней постоянно: если вы тратите в день более трех сотен долларов чьих-то денег и не получаете никаких результатов, то надо хотя бы из вежливости позванивать или наведываться домой, говоря: «Привет, сегодня чудесная погода, но, думаю, наши фермеры заждались дождя». Один раз я видел, как она кормит ребенка; один раз у нее ужинал и два раза обедал; учил ее новым карточным играм; слушал в общей сложности не менее шести часов, как она играет на пианино. Кроме того, мы немножко потанцевали под проигрыватель в столовой, где на полу не было ковров. Она была достаточно хороша собой, и я не отказался бы провести с ней вечерок в баре «Фламинго», но с этим пока придется подождать, потому что на первом месте дело, а не лирика. А если вы спросите меня, стал бы я тратить столько времени, чтобы успокоить клиентку, будь она косоглазой или кривоногой, я определенно отвечу «нет». Когда второго июля в четверть пятого я снял трубку и стал бубнить обычное «Контора Ниро Вульфа», она перебила:

— Арчи, ты не мог бы приехать ко мне? Прямо сейчас?

— Конечно. Но что случилось?

— От меня только что ушел полицейский. Он спрашивал, когда я наняла Ниро Вульфа, и интересовался ребенком. Ты приедешь?

— Что вы сказали ему?

— Разумеется, ничего. Заявила, что он не имеет права задавать вопросы о моей личной жизни. Как ты мне и велел отвечать.

— Правильно. Вы спросили его фамилию?

— Он представился, но я была в таком состоянии, я... я забыла.

— Это был Кремер?

— Нет.

— Роуклифф?

— Нет.

— Стеббинс?

— Что-то похожее... Стеббинс. Да, думаю, это был он.

— Высокий, плотный, с крупным носом, большим ртом и изо всех сил старающийся быть вежливым?

— Да.