Ловушка для невесты

В течение дня Аиша неоднократно обмывала его, при каждом прикосновении мысленно подбадривая его и стараясь передать свою жизненную силу. Она поила его чаем из ивовой коры, из коры хинного дерева и ячменной водой, содержащей нечто, называемое селитровый спирт, о котором упоминалось в книге, и она по счастливому стечению обстоятельств оказалась в медицинском ящичке.

Рейф сбрасывал одеяла, ворочался, что-то бормотал и невнятно мямлил, а его температура поднималась всё выше и выше. Аиша обтирала его губкой с водой и уксусом или укрывала прохладными влажными простынями – они, кажется, успокаивали его – но затем внезапно он снова начинал дрожать, его тело скручивали судороги, и она опять приносила тёплые одеяла и закутывала ими Рейфа.

И всё это время Аиша молилась.

На протяжении дня Хиггинс несколько раз возвращался, чтобы узнать о состоянии пациента, принести горячей воды и узнать, не нужно ли им ещё чего-нибудь.

Он принёс Аише еду, и хотя она была не голодна, Хиггинс, стоя под дверью, сумел её уговорить поесть, чтобы восстановить силы. Аиша решила, что он прав, и поела. Но вкуса она так и не почувствовала.

Чуть позже Хиггинс принёс все вещи Аиши.

– Миссис Феррис волнуется из-за заразы, – сказал он, – И не хочет, чтобы ваши вещи или котёнок находились в её каюте.

Преподобный и миссис Пэйн присматривают за кошечкой. И молятся за мистера Рэмси. И за Аишу.

Наступила ночь, но лихорадка не проходила. Вместо этого жар усилился, несмотря на все её старания.

Через иллюминатор она могла видеть серп луны, висящей низко в небе. Она сияла и над Каиром, напомнила себе Аиша. Как они там поживают? Она скучала по Лейле, ей не хватало её мудрости и жизненного опыта. Лейла точно знала бы, правильно Аиша действует или нет.

А вот Аиша этого не знала. Весь день она поила Рэмси отварами, но казалось, ему становится только хуже. Девушка чувствовала себя совершенно беспомощной и была очень напугана. Что, если она не сможет вылечить Рейфа, и он умрёт?

Сможет ли она это пережить? Аиша только нашла его…

Он отчаянно дрожал.

– Холодно… холодно… – бормотал он.

Она укрыла его всеми одеялами, какие только были в каюте. Иллюминаторы были открыты, но воздух снаружи был тёплым. У неё больше не было идей, как ещё его согреть. Кроме одной.

Аиша разделась до сорочки, взобралась на кровать и нырнула под одеяла, прижавшись к нему. Господи, Рейф был горячим, как печка, и всё равно дрожал и бормотал:

– Холодно, холодно.

Аиша обняла его тело, словно заключив в защитный кокон и желая передать ему своё здоровье и свою силу. Она положила ладонь на его обнажённую грудь, прямо возле сердца. Она решила, что так сможет ночью почувствовать любое изменение в его самочувствии.

Она лежала, вытянувшись вдоль него, и прислушивалась к его сердцебиению, надеясь, что оно успокоится и станет ровным. Она не позволит Рейфу умереть, не позволит. Аиша мысленно повторяла это снова и снова. Девушка не была уверена, молилась она перед сном или нет.

Изнурённая и напуганная, просыпаясь при малейшем его движении, она то бодрствовала, то снова погружалась в сон.

* * *

Второй день был хуже. Жар усилился, Рейф ослабел и стал измождённым и беспокойным. Она поила его попеременно то отваром из ивовой коры, то из коры хинного дерева. В перерывах между отварами Аиша давала ему ячменную воду с мёдом, обтирала влажной губкой или укутывала одеялами, в зависимости от того, жаловался ли он на холод или на жару.

По дюжине раз за день она ощупывала его на предмет бубонов и каждый раз с облегчением вздыхала.

Что бы это ни было, по крайней мере, это не было чумой. Пока. А ещё весь день Аиша слушала, что он говорит.

Он почти безостановочно издавал какие-то звуки: крики или же бормотал в бреду. Рейф замолкал только на те короткие промежутки времени, пока спал. Или был без сознания.

Но Аиша начала бояться этих тихих периодов. Они её жутко пугали.

По крайней мере, когда разговаривал, он был жив, даже если его слова были бессмысленными.

В периоды тишины Аиша склонялась над ним, наблюдая за каждым вздохом, готовая ухватиться за него, если он будет умирать. Она понятия не имела, что будет делать, если это случится, но она должна будет заставить его жить.

– Вам бы лучше просто поспать, – говорила она Рейфу в периоды затишья. – Умереть – это плохая идея.

Или:

– Вы обещали моей бабушке, что привезёте меня к ней: вы сказали, что никогда не нарушаете обещаний, так что, чёрт возьми, не нарушайте и это!

Но большую часть времени Аиша тихонько повторяла:

– Дыши… Дыши… Дыши. – И вдыхала каждый вдох вместе с ним, словно помогая ему.

Иногда, когда Рейф говорил, она узнавала кое-что о нём. Конечно, многое из того, что он говорил, не имело смысла. А что-то было важным. Он вновь переживал некоторые фрагменты своей жизни. Девушка поняла, что Рейф считал, будто снова находится на войне, она слышала, как он бормочет несвязные приказы вперемежку с рассуждениями, а потом он вдруг выкрикивал какие-то предостережения. Иногда его руки молотили вокруг или сжимались в кулаки, как будто он дрался.