Ловушка для папы

– Ты прав, брат Бениньо, – степенно кивнул кардинал. – Поэтому передачу писем папе я возлагаю на тебя. Неуместно мне наслаждаться лицезрением безгрешного папы, когда братья в беде. Готовься, вызови охрану, человек полста, пакет для Ватикана на столе. И покличь ко мне брата Маноло.

Не прошло и пяти минут, как шкатулки на столе уже не было, сам Торквемада сидел на своём месте, а перед ним почтительно склонился худощавый монах в потёртой сутане неопределённого цвета.

– Вы поняли? – переспросил кардинал.

– Да, ваше высокопреосвященство. Бениньо знает, что он везёт?

– Я ему не говорил, но он не дурак.

– Согласен. Я прослежу. И сделаю это незаметно. Такая ценность может легко вскружить голову неокрепшим умам вроде брата Бениньо.

– Но не вам? – Торквемада улыбнулся.

– Вы, как всегда, правы…

– Хорошо, идите. Да, Маноло, вам понадобится охрана.

– Это не обязательно, ваше высокопреосвященство.

– Вы слышали, что творится на дорогах Кастилии?

– Конечно. И уверен, что ко мне подобные инциденты не имеют никакого отношения.

– Возьмите хотя бы моих стражников до порта. Видит бог, в море гораздо меньше возможностей открутить вам голову, но до него следует ещё добраться. Так что я настаиваю, до порта поедете под охраной. Возьмите две, нет, три дюжины моих. И отправляйтесь прямо сейчас. А то я этого Бениньо знаю. Он изобразит рвение, умчится из ворот в течение часа, а потом будет плестись, как пьяный водовоз. Только вы его уже не найдёте. Так что десять минут вам на сборы и зайдите в казарму, передайте моё указание выделить вам три дюжины охраны.

Через полчаса по двору монастыря процокала одна группа всадников, сразу же за ней следующая, и стало тихо. Томазо привычным жестом сунул руку под сутану, не найдя креста, улыбнулся сам себе, и поднялся из-за стола. Вышел за дверь, хотел уже крикнуть по привычке, но вспомнил, что сейчас здесь никого нет. Поэтому спустился во двор и приказал закладывать карету. Через четверть часа чёрная крытая повозка уже стояла в окружении двух дюжин всадников.

– Отвезите меня в поместье, – повелел кардинал.

На завтра важных дел не было, стоило смягчить горечь расставания с ценным подарком.

Повозка мерно покачивалась на неровностях дороги, и Торквемада начал было понемногу дремать, когда снаружи раздался характерный шум падающего дерева. Следом ещё один. Тут же со всех сторон послышалось пение спускаемой тетивы, звон мечей и крики боя. Томазо откинул сиденье, достал длинный кинжал, и замер.

Дверь повозки распахнулась и в грудь кардиналу впилась стрела. Тут же жадные руки схватили неостывшее тело и выволокли на дорогу.

– Там ищи. Под сутаной, – бормотали сразу несколько голосов, раздирая одежду.

Не меньше минуты грабители обшаривали тело, но так ничего и не нашли, после чего построились в слишком правильную для бандитов колонну и двинулись на запад. Если бы Томазо ещё мог слышать, то до него бы донёсся недовольный голос:

– Теперь нам не стоит ждать милости от Жуана…

Мухаммед XII разложил коврик, ориентируясь на купленный в Фесе магнит, стрелка которого всегда смотрела в сторону Мекки, встал на колени и приготовился к Магрибу.

– Аллахума, раба хазихи да‘вати тамати ва салятиль-каима.

Внезапно он почувствовал, что рядом кто-то есть. Не оборачиваясь, бывший эмир опёрся ладонями на коврик и недовольно сказал по-кастильски:

– Я же просил не отвлекать меня, когда я обращаюсь к богу. Вы отняли у меня всё, оставьте мне хотя бы меня самого!

– Я прошу прощения, великий Боабдил. Мы подождём, пока вы закончите намаз.

Но Мухаммед уже не мог сосредоточиться. Он думал об акценте, с которым говорил непутёвый страж. Он прибыл явно из-за пределов Кастилии. Более того, скорее всего из какой-то мусульманской страны, судя по произношению согласных. Мориск? Перекрещённый? Нет, не похоже. На какие бы земные блага ни сменил веру правоверный, он будет с уважением относиться к намазу.

– Ля иляхэ илля ллаху вахдаху ля шарикя лях, ляхуль-мульку ва ляхуль-хамду, юхьйи ва юмиту ва хува ‘аля кули шайин кадир, – довёл до ста Мухаммед, аккуратно поднялся, и свернул коврик.

За дверью стояли трое в странных одеждах. В вечерних сумерках в этих размытых фигурах нельзя было даже угадать людей. На свободных, удобных штанах в самых невероятных местах складки, да и цвет неопределённый, будто специально насажали пятен. Даже лица испачканы сажей до полной неузнаваемости. Но стояли уверенно, плечом к плечу, так что даже по осанке можно было угадать опытных воинов.

– Да прибудет с тобой милость аллаха, Боабдил, – сказал один из них.

Бывший эмир сразу понял, что это старший.

– Кто вы и что привело вас в мою скорбную обитель? – спросил он. – И где христианские стражи?

Мухаммед удивлённо оборачивался, поражаясь тишине и покою, царящим на террасе.

– Не волнуйтесь, эмир, стражи спят и не помешают нам. А мы пришли сделать вам деловое предложение.