Ловушка для птицелова

– Что?

– Ты все правильно поняла.

Ее улыбка стремительно исчезла. Она подалась назад, недоверчиво вздохнула.

– Это не смешно.

– Так я и не шучу.

Джереми почти физически почувствовал, как потемнели его глаза, когда он наклонился, чтобы достать нож из чехла на лодыжке. Затем он взвесил лезвие в руке, повертел, любуясь лунным светом, отражающимся от лезвия. Тара сидела, словно парализованная. Вот она медленно перевела взгляд на оружие. Джереми увидел, как на ее лице мелькнуло выражение сожаления – совсем как в фильме.

– А теперь беги! – последнее слово он выкрикнул, так и не повернувшись, чтобы встретиться с ней взглядом. Краем глаза он видел движение – Тара унеслась в темноту, сдавленно всхлипнув. Он тоже встал, давая ей мгновение форы, прежде чем отправиться следом. Ей некуда идти. Он привел ее на оканчивающуюся тупиком тропу. Кругом болота и преграды из колючей проволоки. Департамент благоустройства позаботился о том, чтобы защитить случайных туристов от аллигаторов – и теперь это привело Тару к настоящему хищнику. Выбор у нее был прост: встретиться с ним лицом к лицу или плыть.

Джереми хорошо знал это место. Когда он был маленьким, отец часто брал его сюда охотиться на диких свиней. Это были долгие, наполненные ожиданием вечера, и они научили его терпению. Как-то им удавалось проводить свои незаконные экскурсии без привлечения внимания местных властей, доблестно сражавшихся с браконьерством. Воспоминания о том, как они наблюдали за болотом с приходом ночи, были приятными.

Охота ночью – это урок страха. Она учит контролировать свои инстинкты и смиряться с незнакомыми звуками, которые доносятся из всевозможных укромных мест с заходом солнца. Ночные жители знают, что тишина – это миф. Ночью всегда громче всего, и Джереми был способен различить каждый из сотен различных звуков, составляющих ночную болтовню. Настоящий охотник умеет прислушиваться к каждому из этих звуков, чтобы выследить выбранную добычу. Сегодня его чуткий слух подсказывал ему, что он на верном пути. Конечно, сейчас его не интересовала охота на свиней. Сегодня он по-другому применит на практике те бесчисленные навыки, которые он оттачивал вместе с отцом. С тех пор он перешел на более интересную добычу.

Сквозь какофонию звуков Джереми услышал треск ветки справа. Она больше не бежала – иначе бы он это услышал. Он двинулся к ней мягко, позволяя земле поглотить каждый свой шаг. Губы его тронула улыбка.

– Успокойся, Тара! Ты знаешь, что мясо становится хуже на вкус, если животное испытывает сильный страх перед забоем? Что-то там связанное с молочной кислотой.

Он расслышал, как она подавила всхлип. Теперь ее дыхание стало достаточно громким, чтобы отчетливо слышаться сквозь ночной шум.

– О, Тара. Не буду я тебя есть! – рассмеялся он, перешагивая через упавшую ветку. – Но это ведь интересно, правда? Как думаешь, мы хоть раз пробовали мясо в его совершенном виде? Я вот ведь о чем – как может быть животное совершенно безмятежно перед смертью? Тебе нравятся мои маленькие забавные факты, а, Тара? – прокричал он в темноту ее имя. Она снова побежала прочь, и Джереми услышал, как она продирается сквозь кустарник. Он слышал, как ее спотыкающиеся шаги и неровное дыхание отдаляются все сильнее. Ее панику было заметно даже в окружающей их непроглядной тьме. Он тоже перешел на бег. Ветки хлестали его по лицу, пока он несся по знакомой местности, наслаждаясь безудержным стремлением старомодной погони.

Тара бежала впереди, не разбирая дороги. Он слышал, как несколько раз она останавливалась, пытаясь сориентироваться в кромешной тьме, а затем снова рвалась вперед. Бесконечные шорохи выдавали ее расположение. Затем суматоха вдруг прекратилась, и Джереми остановился. Она спряталась, решил он. Она ведь еще не в курсе, что он хорошо знаком с этим лесом. Он знал, где может укрыться маленький испуганный поросенок. Джереми вдохнул полную грудь свежего ночного воздуха и запрокинул голову, чтобы посмотреть на небо. Оно огромное и чистое, обрамленное ветвями тянущихся ввысь кипарисов.

Он достал из кармана очки ночного видения и позволил глазам приспособиться. Отец научил его пользоваться тепловизором, чтобы выслеживать крупных хищников, выбирающихся насладиться ночью, как только последние лучи солнца спрячутся за горизонт. Мир Джереми стал зеленым и четким. Перед ним простиралась стена деревьев, испещренная небольшими болотистыми лужами и скалами.

– Тара! – позвал он, нарушая тишину. – Я все вижу, Тара. Если ты снова попытаешься побежать, я тебя пристрелю.