Ловушка для ворона

– Когда я вышла на пенсию, я мечтала о каменном коттедже с большим садом, но поняла, что это будет непрактично. У меня слишком много других интересов. Это мне очень подходит. Мы в Суинхоу Клоуз все уже не молоды. Большинство, разумеется, пары, но они вроде не против общаться со мной. И есть один очень галантный вдовец, – говорила она быстро, резкими, отрывистыми фразами, которые напоминали повторяющуюся птичью песнь. – Садитесь же. А сейчас давайте выпьем кофе. Вы не обо мне хотите беседовать, вы здесь, чтобы разузнать про школу. Интересный будет проект. Вы, наверное, живёте в Корбине, вы так и не сказали.

Рэйчел приготовилась объяснить, однако мисс Дэвидсон, очевидно, не нуждалась в ответе.

– Я приехала в Корбин в начале шестидесятых, но в новом столетии здание почти не изменилось. Моё первоё место директора. Я не совсем понимала, чего ожидать. Там была одна большая комната с занавесками до середины окна. Дети помладше сидели в одной стороне комнаты, ученики средних классов – в другой. Каждых было по пятнадцать человек, когда я прибыла, и такого стада монстров у меня никогда не было. Целый семестр у них не было директора, и они не знали удержу. Обогревалась комната, если так можно сказать, коксовой печью в углу, которая дымила и испускала серные испарения. В моё первое утро мне на стол с потолка упало семейство летучих мышей. Мальчики швырялись ими в девочек. Девочки кричали. Мне показалось, что я попала в психбольницу.

Она улыбнулась, и Рэйчел подумала, что та наслаждалась каждой минутой.

– Мисс Нобл тогда преподавала с вами? – спросила Эдди.

– Нет, – резко ответила мисс Дэвидсон. – Это было позже. Почему вас это интересует?

– На самом деле нас очень интересует мисс Нобл.

Внезапно её дружелюбие перешло во враждебность.

– Так вот в чём дело. Вы здесь вовсе не из-за школы. Кто вы? Репортёры? Почему вы всё это время не можете оставить несчастную женщину в покое? Вон. Мой друг живёт рядом. Если вы не уйдёте сейчас же, я попрошу его вас вышвырнуть.

Рэйчел ужаснула перспектива быть выдворенной из дома пожилым вдовцом. Ей была непонятна эта смена настроения, на секунду она подумала, что перед ней сумасшедшая.

– Белла мертва, мисс Дэвидсон, – сказала она. – Я была её другом. Я всё ещё дружу с её мужем. Я увидела ваше имя в её бумагах. Мы подумали, что вы бы хотели знать.

С момента их приезда они непрерывно разговаривали. Сейчас же внезапно стало очень тихо. Непохоже было, что эта комната, лаконичная, выдержанная в ярких тёплых тонах, принадлежит пожилой женщине. Никакого телевизора, зато дорогой CD-проигрыватель и компьютер на столе. Стеклянные двери вели в небольшой сад, огороженный каменной стеной медового цвета. Одна из дверей была слегка приоткрыта, и им был слышен шум машин, крики детей.

– Перемена, – сказала мисс Дэвидсон. – Здесь, по крайней мере, мы сохранили деревенскую школу. – Затем она произнесла: – Я не знала, что Белла мертва. Откуда? Мы уже много лет не общаемся.

– Я поместила в «Газетт» объявление о похоронах.

– Полагаю, на похоронах было мало народу, – сказала мисс Дэвидсон. – Я бы приехала. Но я не читаю «Газетт». Такая чушь, правда? И я сразу замечаю, что начинаю выискивать новости о детях, которых когда-то учила, и чувствую себя жалкой. Словно я так и застряла на этом этапе. – Она посмотрела на Рэйчел. – Белла долго болела? Надо было её навестить. Нужно было постараться разузнать, что с ней произошло.

– Белла не была больна, – сказала Эдди. – Она совершила самоубийство.

– Нет! – Теперь им было легко представить её учительницей. Строгой, решительной, не желающей мириться со всякими глупостями, несмотря на обходительность и дрожащий голос. – Я не верю. Не теперь. Всё было забыто. Тогда я бы поверила. Поняла. Но сейчас у неё не было повода.

– Могу вас заверить, это было самоубийство, – с торжеством настаивала Эдди. Это был её козырь. – Моя дочь обнаружила тело.

Рэйчел стало неловко.

– Вот почему мы здесь, – сказала она. – Мы хотим знать почему. Мы с Беллой были близки, но она никогда не говорила о прошлом. Я надеялась, что вы сможете мне помочь принять это.

«Боже, – подумала она, – я говорю прямо как моя мать».

Но Алисия по-прежнему им не доверяла.

– Вы ничего не знали о судебном разбирательстве?

– Ничего.

– Об этом писали во всех газетах. Вы ведь живёте в Киммерстоне?

– Как и вы, – объявила Эдди, – мы никогда особенно не интересовались местной прессой.

Алисия всё ещё смотрела на них с подозрением.

– Беллу обвинили в убийстве. Она убила своего отца. – Продолжая глядеть Рэйчел в лицо, она добавила уже мягче: – Так вы и правда не знали?

– Понятия не имела.

«Белла, почему ты мне не сказала? – крикнула про себя Рэйчел. – Я чувствую себя такой дурой».