Ловушка для Золушки

Я позвонила Жанне в условленное время. Был конец мая. В Париже стояла изумительная погода, а на Лазурном берегу было еще лучше. Жанна велела мне задобрить Мики, как я умею, а потом уговорить ее поехать на юг вместе. У Рафферми есть вилла на взморье. Место называется мыс Кадэ. Именно там мы с Жанной и встретимся, когда представится удобный случай.

– Удобный для чего?

– Разговор окончен, – сказала Жанна. – Я сделаю все возможное, чтобы помочь тебе уломать ее. Твое дело – быть милой и любезной, а мне предоставь думать за двоих. Позвони через неделю. Надеюсь, вы уже будете собираться.

– А завещание еще не вскрыли? Намечаются проблемы? Я имею право знать…

– Разговор окончен, – повторила Жанна. – Не изводи меня.

Десять дней спустя, в начале июня, мы с Мики уже были на мысе Кадэ. Мы ехали всю ночь на ее маленькой машине, доверху груженной чемоданами. Рано утром местная жительница по имени мадам Иветта, которая знала Мюрно, открыла нам виллу.

Она была просторной, залитой солнцем, пропахшей ароматом сосен, с высокого мыса, на котором стоял дом, мы спустились на пустынный галечный пляж. Мики стала учить меня плавать. Потом мы вернулись и прямо в мокрых купальниках рухнули на кровать, где и проспали бок о бок до самого вечера.

Я проснулась первой, долго глядела на спящую рядом Мики, пытаясь представить, какие сны роятся за сомкнутыми длинными ресницами, потом случайно дотронулась до ее ноги – она была теплой и живой, и я отодвинулась. Я почувствовала отвращение к самой себе. Села в машину и поехала в Ла-Сьота, ближайший к нам городок, чтобы позвонить Жанне и признаться, что я сама себе противна.

– Тогда возвращайся, откуда пришла. Найди другой банк. Или иди стирай белье, как твоя мамаша. А от меня отвяжись.

– Если бы вы приехали, мне было бы легче. Почему вы не едете?

– Ты откуда говоришь?

– С почты.

– Тогда слушай меня хорошенько. Я пошлю тебе телеграмму на имя Мики в кафе «Ла-Дезирад» в Ла-Сьота. Оно последнее на пляже, перед поворотом налево, если ехать на мыс Кадэ. Предупреди сейчас, что ждешь телеграмму, а завтра утром возвращайся и забери ее. Потом позвони мне. А теперь отбой.

Я зашла в кафе, заказала кока-колу и попросила хозяина оставить для меня почту, которая придет на имя Изоля. Он поинтересовался, деловая переписка или любовная. Раз любовная, он не против.

В тот вечер Мики выглядела очень печальной. Мадам Иветта накормила нас ужином, а позже мы подбросили ее до Ле-Лек, где она жила, привязав ее велосипед сзади к машине. Потом Мики решила ехать дальше, в места более цивилизованные, и отвезла меня в Бандоль, плясала там до двух часов ночи, сделала вывод, что южные парни сплошь зануды, и мы вернулись домой. Она выбрала комнаты себе и мне, поцеловала меня в щеку сонными губами и ушла, сказав на прощание, что «мы не останемся гнить в этой дыре». Я хотела побывать в Италии, и она обещала свозить меня туда, показать Неаполитанский залив, Кастелламаре, Сорренто, Амальфи: «Будет весело. Спокойной ночи, пташечка».

Поздним утром я зашла в кафе «Ла-Дезирад». Телеграмма от Жанны была совершенно непонятной: «Кларисса. Прокладка. Целую». Я снова позвонила во Флоренцию с почты:

– Ей здесь не нравится. Она хочет отвезти меня в Италию.

– У нее скоро закончатся деньги. Она тут никого не знает и первым делом кинется ко мне. Но пока она сама не попросит, я приехать не могу, иначе она взбесится. Ты получила мое послание?

– Да, но ничего не поняла.

– Я и не надеялась, что поймешь. Второй этаж, первая дверь направо. Советую зайти туда и пораскинуть мозгами. Так надежнее, чем болтать языком, особенно по телефону. Раскрутить, смачивать каждый день – больше от тебя ничего не требуется. Повесь трубку и подумай хорошенько. Разумеется, о вашей поездке в Италию даже речи быть не может.

В трубке раздавался какой-то треск, чьи-то приглушенные голоса сменяли друг друга от одной телефонной подстанции к другой – на всем пути от Ла-Сьота до Флоренции. Вполне возможно, что постороннее ухо слышало наш разговор, но разве в нем было что-то подозрительное?

– Мне вам позвонить?

– Через неделю. Будь осторожна.

Ближе к вечеру я зашла в ванную, прилегающую к моей спальне, пока Мики валялась на пляже. «Кларисса» оказалась маркой газовой колонки. Видимо, трубу подвели совсем недавно и даже не успели покрасить. Она тянулась под потолком по всему периметру. Я нашла стык у колена трубы. Чтобы его раскрутить, нужен был гаечный ключ из гаража; я взяла тот, что нашелся в багажнике машины. Мадам Иветта надраивала кафельный пол на первом этаже. Она любила поболтать, и несколько минут я потеряла без толку. Когда я вернулась в ванную, меня вдруг обуял страх: а вдруг вот-вот войдет Мики? Я вздрагивала всякий раз, когда мадам Иветта двигала внизу стулья.

Тем не менее мне удалось открутить соединительную гайку и извлечь прокладку – толстый кружок из материала, похожего на папье-маше. Я вернула ее на место, завинтила гайку, как было, открыла вентиль и зажгла фитиль колонки, которую предварительно выключила.