Ложь и борьба с нею

Судебно — психиатрическая экспертиза позволяет разоблачить симуляцию обвиняемым (подозреваемым) психического заболевания. При этом немаловажное значение имеют результаты применения на допросах таких лиц, а также при производстве других следственных действии с их участием, различного рода технических средств, фиксирующих их поведение. Так, следователем по одному из дел была назначена судебно — психиатрическая экспертиза, поскольку обвиняемый заявил, что он страдает серьезным психическим заболеванием. Экспертам были предоставлены материалы уголовного дела, которых для дачи заключения оказалось недостаточно, и они запросили дополнительные материалы. Следователь направил экспертам магнитные и видеомагнитные записи показаний обвиняемого, фотоснимки и киноленты, на которых были запечатлены моменты дачи показаний, планы и схемы, собственноручно выполненные обвиняемым в ходе расследования. Этих материалов в совокупности с другими материалами уголовного дела оказалось вполне достаточно для вывода экспертов о том, что обвиняемый психическим заболеванием не страдает.

Судебно — медицинская экспертиза определения возраста несовершеннолетнего дает возможность с достаточной точностью установить возраст лица, если он по тем или иным причинам не желает сообщить по этому поводу правдивых сведений. При определении возраста проводятся исследования, базирующиеся на медицинской характеристике возраста (показателях роста, веса, состояния зубного аппарата, окостенения, развития вторичных половых признаков и т. п.).

Судебно — медицинская экспертиза может помочь разоблачить оговор в совершении преступления невиновного лица и связанную с ним инсценировку. Интересный случай в связи с этим приводят Н. И Гуковская и В. А. Свешников. В органы следствия обратилась С. и заявила, что сосед по квартире пытался ее изнасиловать. При этом она оказала ему сопротивление, а он в борьбе исцарапал ее ногтями. Следователь назначил по делу судебно — медицинскую экспертизу, на разрешение которой поставил вопросы о наличии и происхождении на теле потерпевшей повреждений. Экспертизой было установлено наличие у С. трех параллельных линейных поверхностных царапин кожи на правой щеке и такого же вида царапин в межлопаточной области справа и слева, а также на внутренней поверхности бедер. Все царапины по своему виду были очень сходны между собой, и не вызывало сомнения, что они возникли от воздействия одного и того же острого предмета. В заключении указывалось, что повреждения на теле С. могли возникнуть от воздействия иглы, булавки и любого иного предмета, имеющего острый конец, и не могли возникнуть от воздействия ногтей. По характеру и расположению повреждений вероятнее всего они были причинены рукой самой С. Правильно использовав на допросе заключение судебно — медицинского эксперта, следователь разоблачил ложь С., которая признала, что, желая вступить в брак с одиноким соседом, она всячески домогалась этого. Получив отказ, она решила ему отомстить. С этой целью она инсценировала покушение на изнасилование, причинив себе царапины английской булавкой.

В последние годы в юридической и психологической литературе многие авторы все чаще высказываются в пользу широкого распространения судебно — психологической экспертизы.

Не все вопросы, относящиеся к компетенции и производству судебно — психологической экспертизы, решаются в настоящее время авторами однозначно. Одним из дискуссионных вопросов, имеющих прямое отношение к теме нашего исследования, является возможность определения такого рода экспертизой правдивости или ложности сведений, содержащихся в показаниях. Некоторые ученые этот вопрос разрешают удовлетворительно, полагая, что установление достоверности показаний допрашиваемого лица входит в компетенцию экспертов — психологов[107]. Известен также прецедент в следственно — судебной практике, когда следователь по делу об убийстве Л. назначил судебно — психологическую экспертизу для того, чтобы определить, лгут ли свидетели, находившиеся в непосредственной близости от места события и утверждавшие, что они не видели, как произошло убийство, или же это вызывается их индивидуальными психологическими особенностями (Архив Гомельской областной прокуратуры). В заключении судебно — психологической экспертизы подчеркивалось, что свидетели «в силу достаточно развитой зрительной и слуховой памяти, высокого уровня мыслительных операций могли рассмотреть и запомнить интересующее следствие событие и впоследствии дать о нем правильные показания»[108].

Такой подход к компетенции судебно — психологической экспертизы представляется принципиально неправильным. Вопрос о правдивости или ложности показаний допрашиваемого лица, как носящий сугубо правовой характер, может быть решен только следствием и судом. Да и объектом судебно — психологической экспертизы должны являться не показания свидетелей, потерпевших, подозреваемых или обвиняемых, а особенности протекания у этих лиц психологических процессов и их влияние на качественное восприятие фактов или явлений.