Ложь и правда русской истории. От варягов до империи

Кажется, мой фильм не затерялся в общем телевизионном потоке. Во всяком случае, мне тогда позвонили из трех журналов, чтобы я написал для них о древнерусской архитектуре, именно о взгляде. Я обещал, но не смог сделать, потому что очень тяжело, трудно писать, изображать картины словами после фильма, где все показано. И правда, какими словами нарисовать тихую речку Колокшу, что в Юрьеве-Польском. Возле города и в городе она, перегороженная плотинкой, с почти остановившимся течением, грязненькая и мутненькая. А в фильме – светится. Потому что в окнах церквей, в каменных бойницах колоколен, которые стоят на самом берегу, загорелось закатное солнце – и все это вместе отражается в воде. На экране, перед глазами, сразу два храма: один – плывет вместе с легкими облаками в голубом небе, второй – мерцает в таинственной синеве реки, по которой скользят, кружась, узкие желтые ивовые листья.

Река, река… Дорога ушедших времен и ушедших людей. И храм Покрова на Нерли, восьмое чудо света, поставлен так, что ярче всего и полнее всего подтверждает непреложное правило древних зодчих.

От окраины села Боголюбова мы шли на веслах по Нерли часа полтора – и на всем пути храм открывался нам с разных сторон, как бы сопровождал нас. Или – встречал. Потом мы высадились на берег. А можно и дальше идти по реке, огибая полуостров, до впадения Нерли в Клязьму – и все время тонкий силуэт церкви будет парить над речными излуками и прибрежными лугами и перелесками. А она ведь маленькая, очень маленькая.

И с Нерли ее видно, и с Клязьмы.

В ту поездку я взял с собой жену Машу и дочку Динку. Счастливица Динка, она в одиннадцать лет увидела и узнала…

– Не мог человек задумать и сделать такое, – сказала Маша. – Если только по Божьему промыслу. Страшно представить, что же должен был почувствовать Андрей Боголюбский, когда завершилась церковь, когда он понял, что выполнил Божий промысел. И что же чувствовали мастера, когда увидели и поняли, что это они своими руками сделали ее?

Не представляю. Андрей Боголюбский, человек близкий к Богу, наверно, молился, сливался в молитвах с Богом, и душа его полнилась какой-то высшей благодатью. А мастера… Они тоже молились. А потом – в чем я почти уверен – упились вдрабадан. Вусмерть. И долго еще пили, чтобы заглушить себя. Не чувствовать.

И так ведь спустя восемь веков смотришь, и кажется, что душа не выдержит.

Глава 23 Хотел Россию вздернуть на дыбы? Но вздернул лишь на дыбу…

О мощный властелин судьбы!
Не так ли ты над самой бездной
На высоте уздой железной
Россию поднял на дыбы?

А. Пушкин. «Медный всадник».

Санкт-Петербург, 1833 г.

140 лет спустя, в 1973 году, уже в другом Питере, городе Петропавловске Северо-Казахстанской области, в редакции областной газеты «Ленинское знамя» мой учитель и старший товарищ, провинциальный философ и мыслитель Леонид Иванов читал мне такие строки: «Хотел Россию вздернуть на дыбы? Но вздернул лишь на дыбу…»

Народ стал еще беднее, чем прежде

Правление Петра длилось 36 лет. Деяния его грандиозны. Регулярная армия, выход к морю, 200 фабрик и заводов в стране, где обрабатывающей промышленности практически не было, образование для дворянской и недворянской молодежи, морская академия, навигацкая и медицинская школы, артиллерийское и инженерное училище, латинские и математические школы, начальные школы в губернских городах, гарнизонные школы для солдатских детей. Бюджет государства вырос в три раза.

«Но осязательные признаки этого обогащения обнаружились не в подъеме общего уровня народного благосостояния, а в ведомостях казенного дохода, – писал историк Ключевский. – Трудовое поколение, которому достался Петр, работало не на себя, а на государство и после усиленной и улучшенной работы ушло едва ли не беднее своих отцов».

Первый русский экономист Иван Тихонович Посошков в книге «О скудости и богатстве», обращаясь к Петру, писал, что нетрудно наполнить государственную казну, но «великое и многотрудное дело народ весь обогатить». И далее: не то богатство, когда «синклит Царского Величества в златотканых одеждах ходит; но то самое царственное богатство, ежели бы весь народ по мерностям своим богат был».

И еще: «Украшением одежд не мы богатимся, но те государства богатятся, из коих те украшения привозят к нам». Иван Тихонович уже тогда (1724 год) призывал вывозить из страны не сырье, а готовые изделия, сделанные из этого сырья. Для этого надо строить заводы за счет казны и потом передавать их в частные руки.

Почему же при Петре народ не стал богатым и вообше – не устроилась во благо русская жизнь? Допустим, нельзя все сделать за краткое время правления одного человека. Но за 36 лет вполне возможно заложить правильный фундамент, создать основы. Однако и потом, на фундаменте, воздвигнутом Петром, все так же шатались стены, как бы их ни выстраивали.