Ложь и правда русской истории. От варягов до империи

Политическая реальность того времени. Все вступали друг с другом в кратковременные союзы, роднились (к примеру, через семь лет после Куликовской битвы и через пять лет после разорения Москвы Дмитрий и Олег стали сватами – Дмитрий выдал свою дочь за сына Олега) и тут же предавали, чтобы затем снова заключить союз против вчерашнего друга, а может, и врага. И добром это, как видим, не кончалось. Я имею в виду, добром не кончалось для простых людей – извечных жертв истории и деяний исторических личностей.

Закат жизни Олега едва не увенчался большой победой. Объявив войну Литве, он отбил у нее Смоленск. К сожалению, ненадолго. Тут же потерпев поражение, Олег умер. Можно сказать, не сходя с седла.

А княжил он ни много ни мало 52 года! Как писал Иловайский, «весь период самостоятельного княжества для Рязанцев сосредоточился в одном Олеге; более они не помнят ни одного князя. С этим именем связана большая часть остатков старины, разбросанных по долине Средней Оки, и большая часть народных преданий».

Обозрим же кратко врагов-союзников, соседей Олега и княжества Рязанского.

Ягайло, Мамай, Дмитрий Донской, Дмитрий Нижегородский, Михаил Тверской, Тохтамыш. Грозная Орда, Великая Литва, Владимир, Суздаль, уже могучая Москва, богатый Нижний Новгород, богатая Тверь, еще более богатый Новгород.

А Рязань – одна в чистом поле. Одна против всех. Тогда на Руси рязанцы считались самыми воинственными.

Даже не любящий Олега за «гнусную измену» Карамзин называет его тем не менее смелым, отважным, мудрым, богатым умом.

Говоря житейским языком, вина и беда Олега в том, что в исторически важный момент он оказался не там, где надо.

Вина или беда Олега Рязанского в том, что он не был государственным деятелем общерусского масштаба.

Он знал и защищал, как мог, одну лишь свою Рязань.

А дорога и судьба Русского государства в то время шла не через Рязань, а через Москву. Прежде всего потому, что здесь престол митрополита и московские священники, князья, служивые люди и простолюдины вольно или невольно втягивались в орбиту общерусских интересов, а не интересов какого-либо отдельного княжества.

Общепризнанным авторитетом и собирателем земли тогда мог стать только князь, осененный идеей общерусского православного государства.

А кто им был тогда? Только Александр Невский. К горькому сожалению, великим князем владимирским, то есть хозяином Руси, он пробыл всего 11 лет. А Олег княжил на Рязани 52 года.

Один Александр Невский, гений земли Русской, еще за 130 лет до описанных здесь событий вынашивал и железом утверждал идею единого государства на основе православной веры.

После него Русь снова погрузилась в кровь и ужас раздоров.

Счастье, что были Дмитрий Донской и митрополит Алексий – наставник и фактический правитель государства в отроческие годы Дмитрия. Они властью церкви и властью князя собирали Русь в единое государство.

Вот на каком фоне разворачивалась судьба нашего героя – буйного, многострадального князя Олега Рязанского.

С его смертью закончилась одна и началась другая эпоха.

Началась Московская Русь.

Глава 11 Чего мы хотим от истории?

Сама постановка вопроса – чего мы хотим от истории? – глубоко порочна. И не умна по сути. Да мало ли чего мы «хотим»? Какое дело истории до нашего человеческого «хотения»? Смешно, право слово.

История как процесс подобна времени – непрерывно течет, движется, свершается. Другое дело – история как наука. Мы же – люди и потому «хотим». А когда мы становимся служителями государства, то начинаем считать, что наше «хотение» – для блага и могущества государства. И делаем науку историю служанкой политики, приспосабливаем ее для оправдания господствующей системы. Или еще для каких оправданий, утверждений, убеждений или заблуждений. Отсюда и все яростные споры, проповеди и отповеди.

Мои очерки с 1999 года, в процессе работы над книгой, печатались в российских и американских газетах и журналах. Из всех писем-откликов, опубликованных и неопубликованных, выделю три статьи, три имени, трех человек. Это доктор исторических наук Борис Орлов (Москва), дизайнер Рустем Абдуллин (Минск) и доктор исторических наук Владимир Ступишин (Москва). На мой взгляд, они выражают самые типические мнения в споре о средневековой истории Руси, связанной с Монгольской империей, с Золотой Ордой. Равно как и Лев Аннинский, книга которого попала в поле моего зрения во время работы над этими полемическими заметками. Статьи Орлова и Ступишина (как остро критические отклики на мои очерки в «Литературной газете») были опубликованы на страницах «ЛГ», там же напечатаны мои ответы.

Новгород мог стать Нойбургом

Из статьи доктора исторических наук Б. Орлова: