Ложь (ЛП)

— Церковь, где мы венчались. Мне это нравится.

— Она немного выцвела, но если открыть, то сразу видно.

Ногтем большого пальца я открыла медальон. Изображение внутри было крошечным и выцветшим, но я узнала церковь. Затем я зажала маленький ключ между большим и указательным пальцами.

— Он выглядит почти как настоящий ключ, а не как талисман.

Дэниел пожал плечами.

— Ключ к его сердцу, сказал преподобный Уоткинс.

Я вздохнула, прислонилась спиной к виниловому дивану и пошевелила пальцами ног. Даже в сапогах они были холодными. По крайней мере, у меня уже давно не было схваток. Я посмотрела на мужа.

— Я рада, что ты поговорил с ним. Выглядишь спокойнее.

— Это было хорошее решение. Он помог мне больше, чем я могу выразить словами. Энни, у нас все получится.

Глава 29

Арания

— Арания.

Мое имя прозвучало издалека, диван прогнулся и меня коснулось тепло. Открыв глаза, я увидела, что в комнате почти совсем темно. Как и пристальный взгляд, устремленный на меня сверху вниз. Все еще одетый в костюм с Мичиган-Авеню, Стерлинг положил руку мне на бедро.

— К-который час? — спросила я, внезапно осознав, что заснула после того, как допила бокал вина.

Двигаясь вверх, его большая рука коснулась моей щеки.

— Ты ела?

Я заставила себя сесть.

— Темно.

Небо за окнами было бархатисто-черным, город внизу сиял огнями. Там, на озере Мичиган, поверхность была усеяна огнями различных лодок, в то время как выше тьма продолжалась вечно. Оглянувшись на красивое лицо Стерлинга, я увидела, что его черты застыли.

Я покачала головой.

— В чем дело? Почему ты так поздно? Рид сказал, ты возвращаешься домой около семи. Были проблемы с квартирами?

— Квартирами? — спросил Стерлинг.

— Да, что-то о Национальном историческом…

— Нет, — перебил он, — это решено.

Сняв с себя пиджак и оставив его на диване, Стерлинг взял меня за руку и предложил встать.

— Ты уже поела?

Бодрость возвращалось.

— Нет, ждала тебя.

Долгий вздох наполнил комнату, когда он ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.

— Тогда пойдем поедим.

— Стерлинг, ты должен дать мне знать, что происходит. Ты постоянно следишь за мной через Патрика. Я даже не знаю, как зовут твоего водителя.

— Патрик знает, — сказал он, когда мы шли на кухню.

Мои шаги замерли.

— Неужели? И это твой ответ? Мне плевать, если Патрик знает.

Стерлинг остановился и повернулся ко мне.

— Не делай этого, Арания, только не сегодня.

Мой гнев рос по мере того, как я продолжала идти.

— Что не делать? Я пытаюсь поговорить с тобой.

В поле зрения появились часы на микроволновке.

— Уже больше десяти. Больше десяти вечера.

Каждое заявление было громче предыдущего.

— Когда я проснусь завтра, тебя уже не будет. Обычно так и бывает. Я ждала, чтобы поговорить с тобой сегодня, а ты оставил меня здесь одну до десяти часов. Я чертова пленница в этой квартире. Я должна была быть со своей подругой, с Винни, организовать приветственный ужин, а не торчать здесь.

— Ты никогда не бываешь одна.

— Ты меня слышишь? Я застряла здесь.

Словно не обращая на меня внимания, Стерлинг подошел к духовке и прихватками вытащил остатки курицы на ужин. Очевидно, в какой-то момент Лорна выключила огонь, потому что теперь он не горел, и казался холодным.

— Мы можем разогреть, — предложил он.

Почему так сексуально смотреть на мужчину у плиты, даже если он сам не готовит?

— Стерлинг.

Оставив форму для запекания на плите, он повернулся ко мне.

— Тебе просто придется смириться с тем, что случается всякое. Я имею с ними дело. Они требуют времени. Это то, чем я занимаюсь. Это не может остановиться.

— И ты должен понимать, что я не буду в плену.

Он сделал один большой шаг в мою сторону.

Я ахнула, когда он схватил меня за плечи.

С каждым словом хватка Стерлинга становилась все крепче, челюсти сжимались все сильнее, а слова становились все более отрывистыми.

— Давай, Арания, выговорись. Вытащи это из своего сознания, а потом, когда ты озвучишь свое недовольство, закатишь истерику, мы съедим наш гребаный ужин.

Как он посмел преуменьшить то, что я чувствовала себя ребенком.

— Отпусти меня. Я иду спать.

Его пальцы сжались еще крепче.

— Ты поешь. Это чертовски глупый спор, но раз уж ты его выбрала, то и я предпочитаю его выиграть. — Его хватка ослабла. — А теперь сядь, мать твою, и я разогрею еду.

Когда я только уставилась на него, он перефразировал:

— Ты сядешь, черт возьми?

Пыхтя и бормоча себе под нос несколько уничижительных фраз, я сделала так, как он просил, и только потому, что он просил, сидя на одном из табуретов у стойки. Мой мозг говорил мне, чтобы я отпустила свои опасения, что настроение было неправильным, но если я видела Стерлинга только час или два в день, какой у меня был выбор?

Я сделала глубокий вдох.

— Стерлинг, я также хочу поговорить о сенсоре в лифте.

Он поливал соусом куриные грудки на тарелках, когда повернулся ко мне, качая головой.

— У тебя чертовски безупречное чувство времени.