Ложь во благо, или О чем все молчат

– Как они справляются?

– Вы о… – Я толком не поняла, о чем он спрашивает. – В каком смысле?

– В самом общем. Как вы оцениваете эту семью и ее жизнь?

Я отвернулась, соображая, как ответить. Приукрашивать положение было бессмысленно.

– Не блестяще. У бабушки диабет. У старшей сестры малолетний сынишка, получающий, похоже, не лучший уход. Но девочка, о которой речь… – Я опять отвернулась, чувствуя, что у меня щиплет глаза. – Она тащит основной груз. Она там единственная, кто хоть на что-то способен, но ей приходится нелегко…

– Гм… – пробормотал он. – Жаль, что вы видите ее только в ее обычной обстановке. Иначе вас мог бы подстерегать сюрприз. Возможно, она кажется вам молодцом только потому, что там она в точности знает и делает то, чего от нее ждут.

Я вспомнила, как опозорилась у них в кухне с насосом; у них в туалете мне тоже грозил бы провал, если бы не ее подсказка про каталог «Сирс энд Рибок». Без нее я приняла бы его за туалетное чтиво: моя мать держала у себя в туалете номер «Ридерс дайджест». В мире Айви за умственно отсталую сошла бы я сама.

– Ее бабка подписала заявку, и теперь мне остается только отправить ее на рассмотрение комиссии, – сказала я. – Но чем лучше я ее узнаю, тем сложнее мне так поступить.

– Что ж, она тащит основной груз, и ей нелегко – это ваши слова, Джейн. Разве с очередным ребенком ей полегчает? Причем дитя скорее всего унаследовало бы большинство перечисленных вами недугов: душевную болезнь ее матери, эпилепсию, низкий интеллект, а может, даже бабкин диабет. Будь моя воля, я бы, наоборот, поспешил со стерилизацией. Это облегчило бы жизнь ей и сняло бы лишний груз с системы социальной помощи.

Я кивнула, хотя его ответ не пришелся мне по душе.

– Спасибо, что согласились со мной поговорить.

– Это вам спасибо, – ответил он с улыбкой.

Мы молча вернулись за стол. Глаза Деборы метали злые молнии, но мне было не до нее. Я чувствовала опустошение. Все люди – Роберт, Шарлотта, Пола, Фред, Гейл, Энн, – одобрявшие операцию Айви, приводили одинаковые доводы. Ни один со мной не соглашался. Вдруг это потому, что я не права?

Гэвин наклонился и прошептал мне на ухо:

– Неплохо размялись!

Я смущенно улыбнулась, не глядя на него. Я чувствовала неодобрение Роберта и сознавала, что поступила невежливо, монополизировав так надолго чужого мужа и его ухо. Когда Дебора опять на меня посмотрела, я уже была готова и встретилась с ней глазами.

– Спасибо, что одолжили мне своего мужа, – сказала я через стол. – Он помог мне разобраться с проблемой на работе.

Она не улыбнулась, а отвернулась к Биверли Энн. Взгляды, которыми они обменялись, свидетельствовали, что мне никогда не попасть в их круг.

Музыканты заиграли твист, и почти все, включая Роберта, вскочили на ноги. Он подал мне руку, и мы присоединились к танцующим. Мне нравился этот танец, нравилось, как я себя чувствую, когда танцую его, – молодой и свободной. Впредь всегда, танцуя твист, я буду вспоминать семью Харт и те несколько драгоценных минут у них на кухне, когда даже Винона Харт не удержалась от улыбки.

Когда мы вернулись за свой стол, остальные три жены извинились и удалились в дамскую комнату. На меня они даже не взглянули, не говоря о том, чтобы позвать с собой. Это яснее всего остального, происшедшего за вечер, показало мне, что я для них чужая.

Я встала. Роберт удивленно посмотрел на меня.

– Пойду попудрю нос, – сказала я, взяла свою сумочку в блестках и последовала за тремя женами, не стараясь их догнать, но и не отставая.

Дамская комната была просторной. Я встала перед зеркалом рядом с Деборой и тоже достала губную помаду.

– Я правда прошу прощения, что монополизировала вашего мужа, – обратилась я к ней. – Это было невежливо. Я задала ему вопрос про психологическое тестирование одной моей клиентки, и он кое-что мне объяснил. Я не знала, что это так затянется.

Она стрельнула в меня глазами и убрала салфеткой излишки помады с губ.

– Воображаешь, что ты выше нас? – спросила она, бросая салфетку в корзину.

– Нет, – ответила я, – с какой стати?

– У всех нас есть университетские дипломы: у Биверли Энн, у Луизы, у меня. Ты не одна такая.

– Я и не думала важничать, – сказала я. – И вообще, какая разница? Мне неважно, кто с дипломом, кто без.

– Оставь ее в покое, – сказала подошедшая Луиза, доставая из сумочки расческу. – Не слушай ее, – обратилась она ко мне.

– Я хочу с вами подружиться, – сказала я им обеим. – Наши мужья связаны через клуб, и нам придется часто видеться. Ну пожалуйста! Попробуем дружить?

– Конечно, попробуем! – сказала Луиза, причесывая свои короткие каштановые волосы. Она была в дамской комнате единственной, кто обошелся без изысканной прически.

– Не пойму, зачем это, – уперлась Дебора. – Ты не хочешь вступать в Молодежную лигу, да еще работаешь, так что видеться мы сможем только на таких вот раутах.

– Мы могли бы чем-то заниматься вместе, необязательно днем, – возразила я. – Зачем вам меня отталкивать?

– Ты даже не представляешь, как много мы трудимся! – не унималась Дебора. – Дом, двое детей, работа в благотворительном магазине и…