Ложь во благо, или О чем все молчат

Как же мне хотелось поделиться всем этим с ним! Не осталось никого, с кем я могла бы быть откровенной. Первой приходила в голову Шарлотта, но ее сурового суда я не выдержала бы. Луиза была так больна, что беспокоить ее моими проблемами было бы неуместно, тормошить мать мне тоже не хотелось. В колледже рядом со мной была Глория и другие подруги. Теперь нас разметало по всей стране.

На подходе к двери Роберт вздохнул. Я догадалась, что он колеблется, спрашивать ли, почему мне пришлось несладко, и не стала ждать его решения. Мне было необходимо кому-то рассказать о том, что я натворила.

– Помнишь семью с сестрами семнадцати и пятнадцати лет?

– Как такое забыть! – отозвался он. Я пропустила мимо ушей его тон.

– Я сказала старшей, что ее стерилизовали, и она ужасно огорчилась. Раньше ее убеждали, что ей сделали операцию по удалению аппендицита, а не перевязку маточных труб, и я подумала…

– Зачем было открывать ей глаза? – спросил он, входя в кухню. Там вкусно пахло стряпней Анджелины, но у меня в желудке все равно торчал кол. – Вот это аромат! – восхитился он. – Что скажешь?

– Пахнет заманчиво, – рассеянно согласилась я, направляясь к духовке. Чем скорее ужин будет на столе, тем довольнее будет муж. – Она ведь воображала, что нарожает еще. Мечтала произвести на свет пятерых. Как я могла допустить, чтобы она продолжала жить в уверенности, что родит еще четверых?

– Пять ребятишек на пособии? – Роберт поставил свой чемоданчик под стол. – Подумаешь, мечтала! Не можешь растить детей – не рожай.

– Просто я думаю, что нельзя было ей лгать.

Он ослабил узел галстука и посмотрел на меня.

– Знаешь, Джейн, меня уже до смерти тошнит от разговоров о твоей работе. – У него был очень усталый вид, не лучше, чем у меня. – До смерти!

– Я уже несколько недель не обсуждала с тобой свою работу, – сказала я, берясь за ручку холодильника.

– Брось! – Он невесело усмехнулся.

– Так и есть! – Я забыла про холодильник. Обвинение было несправедливым. – Знаю, ты терпеть этого не можешь, поэтому старалась избегать этой темы, как ни тяжко мне было…

Он потер лоб.

– Налей мне чего-нибудь, пожалуйста. – Он сел, отвернувшись от стола.

Я шумно выдохнула и полезла в буфет за спиртным. Все это необходимо было обсудить, но сейчас момент был неудачный.

– У тебя тоже был трудный день? – спросила я, смешивая джин и вермут. Я знала о своей привычке ставить на первое место собственные проблемы, а не его. Пора было исправляться.

– Диагностировал у одного мальчика полиомиелит.

– Полиомиелит? – Я перестала трясти шейкер.

– Родители отказывались от вакцинации. А теперь ворвались в мой кабинет. Я провел с ними целый час, заставив ждать других. Пришлось повозиться.

– Как я тебя понимаю! Прости меня, Роберт. – Я налила коктейль в стакан и бросила туда оливку.

Он встал. Я протянула ему стакан.

– Отдохни, пока ужин разогреется в духовке, – сказала я. – Поговорим потом.

Он кивнул. Оранжевый лучик солнца, пробившийся через занавеску, осветил морщинки вокруг его глаз. Я увидела, каким он станет, когда постареет. Само достоинство! Я хотела погладить его по щеке, но он неожиданно поймал меня за руку, пристально глядя на мои волосы.

– Пойди-ка сюда. – Он подвел меня к двери, повернул к свету, дотронулся до моих волос. Я смутилась.

– Не смотри. – Я попыталась накрыть голову свободной рукой. – У меня перхоть. Никогда раньше не было. Теперь я пользуюсь…

– Боже всемогущий! – Он отшатнулся, как будто обжегся. – У тебя вши!

Я решила – мелькнула такая надежда, – что ослышалась.

– ЧТО?!

– Проклятье! – Он поставил коктейль на стол. – Наверное, у меня тоже. У меня чешется голова – думал, это от твоего шампуня. Ты что, Джейн?!

– Нет! Это только перхоть. – Голова мигом зачесалась так, что впору было рехнуться, но я боялась до нее дотронуться.

– Вши, – уверенно повторил он. – Я видел. – Он посмотрел на часы. – Аптека только что закрылась, но я постараюсь успеть к аптекарю, пока он не ушел. Скажу, что шампунь потребовался соседу или… в общем, что-нибудь придумаю. Ты останься дома и займись постельным бельем. В горячую воду все: простыни, полотенца, нашу одежду. – Он схватил со стола свои ключи. – Все, ты увольняешься! С этой работой покончено.

– Почему ты уверен, что не ты принес их домой? – спросила я. – Видел, говоришь? Ты сам вполне мог…

– Собирай белье! – крикнул он и выбежал в дверь, сыпля проклятьями.

Я застыла, глупо таращась на заднюю дверь и боясь шелохнуться. Вдруг вши упадут с мой головы на плечи, на кухонный пол? То, что я обнаружила у себя в волосах, было не перхотью, а гнидами. Я медленно поднялась в спальню, стараясь не трясти головой, хотя знала, что зарази – лась давно, недели две-три назад, и теперь могла сколько угодно мотать головой – зло уже было причинено.

Обвязав голову полотенцем, я принялась снимать с кровати постельное белье. Но воображение оказалось сильнее меня: представив мелких насекомых, я ринулась в туалет, и там меня вывернуло наизнанку.