Ложный король

– Нет-нет, посадите графов Ферро подальше от ваз – у графини Ваноры аллергия на гортензии, и после первой смены блюд обязательно подайте графу его капли от печёночных колик, и только в серебряном кубке. Принцесса Ясна сядет рядом со своей бабушкой. Ради всего святого, уберите эти кусты герани. Вы же не хотите, чтобы их высочество начало задыхаться от приступа, сидя под ними? Леди Нила будет сидеть с семьей у блюда с купатами и лососем. И попрошу без фамильярностей – она леди. Да, Има расположится на стульчике слева от неё, и напоминаю, что к ним нужно будет обращаться соответственно титулам: «леди Нила» и «леди Имадея», как-никак, это невестка и внучка самрата и женщины из знатного рода, поэтому никаких «голубушек» и «крошечек», как вы привыкли. Кстати, о самратах – нет, Тонгейр не пожелал ни присутствовать на церемонии сам, ни послать своего представителя. Это будет ужасное упущение и причина нашего глубочайшего расстройства, но, я уверен, самрат мысленно всегда с нами и будет взирать на короля с тем же должным уважением, склонность к которому он проявил в прошлый свой визит. А вот сенью Витторию-Лару можно посадить через стул от Влахоса и подальше от графини Виа де Монте. Эти дамы не выносят друг друга. Не забудьте, Паучиха – кормящая мать, поэтому никакого вина, подавайте только сок и обязательно с кусочком льда из холодной кладовой. Её супруг сядет рядом, а казначей, куда же без него, по другую от неё руку. Как бы щекотливо с нашей стороны не выглядела данная ситуация, так желает сама графиня, так что наше дело – только поклониться и согласиться. И без шуточек! Её дети будут сидеть на стороне сантина Гедеона – и попрошу воздержаться от комментариев насчёт его отцовства! Здесь вам не таверна. Итак, сначала сантин Данте, потом сеньи Флорестелла и Валеска. У сеньи Валески аллергия на орехи, не давайте ей миндальные печенья, а сенья Флорестелла любит карамель. Запомните, говорить нужно не «мисиньЯ» и не «ми сЕнья», а «ми сенья», после «эс» нечто среднее между «е» и «э». Повторите. Хорошо. Граф Лагримоны сейчас в Кантамбрии, поэтому его с сыновьями места займут графы Алого утёса. Без сына. Граф Элбот передал, что Роланд немного приболел, так уж он это назвал, и потому пропустит церемонию. Возле них сядут граф Корбел и Теймо. Учтите, графу не давать больше трёх кубков вина, иначе он опять вспомнит про тавромахию и превратит пир в политический диспут, только, в отличие от споров цивилизованных, может начать кидаться в оппонента едой и ещё, не приведи боги, ткнёт кого-нибудь вилкой. И да, Эвдон…

Особое место среди приглашённых занимала шестнадцатилетняя постулиана Полинес Димаксис, дочь правителя Эвдона, единственная из представителей своего рода, которую Горгулья Пелегр отправил на материк в знак своего уважения нового властителя соседнего государства.

Как и утверждали дошедшие до королевского двора слухи, Полинес действительно оказалась на редкость некрасивой девушкой. Невысокая, хотя и не карлица, по ангенорским меркам чрезмерно худая, с хрупкими запястьями и острыми ключицами – своим внешним видом она зародила во встретившем её в замке камергере желание поскорее её накормить и почему-то посадить у камина, настолько синюшной ему показалась её бледная кожа, как если бы девушка по дороге попала в метель и промёрзла до косточек. Вдобавок к анемичной бледности всю её кожу от макушки до пальцев на ногах покрывали тёмно-коричневые, как пятна на перепелиных яйцах, веснушки, отчего исчезали любые вопросы, почему девушку в кулуарах прозвали в честь этой самой пёстрой птички.

Как и у всех представителей постульского рода, относящегося к высшей касте эвдонских жителей, волосы Полинес имели насыщенный, диковинный для Ангенора тёмно-рыжий оттенок и были настолько длинными, что она заплетала их в интересные косы и узлы, оживляя их традиционными эвдонскими украшениями из деревянных бус и перьев.

Едва сойдя со ступени кареты, которая привезла юную постулиану из порта Жемчужной заводи, девушка через переводчика поинтересовалась у кучера, не устал ли он и не хочет ли воды, а после того, как добилась, чтобы несколько смущённый юноша был напоен, не обделила вниманием ни одного человека, с которым ей пришлось столкнуться, будь то придворная дама или служанка.

Как единодушно отметили все, кому удалось пообщаться с Полинес– Перепёлкой: видимо, будучи осведомленной о своих очевидных внешних недостатках и неоднозначной репутации постулов среди жителей материка, девушка компенсировала это уважением к окружающим людям. И это шло вразрез с обывательскими представлениями ангенорцев о том, что всех представителей постульского рода отличала от людей нормальных не только весьма непривлекательная внешность, вызванная многолетними близкородственными связями, но и злоба, с которой могли потягаться разве что самраты и росомахи в период гона.

Полинес-Перепёлка оказалась весьма хорошо воспитана и здравомысляща. Последнее особенно проявилось в поведении наследницы Димаксисов, когда она попросила Корвена поскорее отвести её к Алмекию.