Ложный король

– Понадеялся на совет белоглазой ведьмы граф и обещал Кивану, что если он спасёт его дочку, даст ему в жены старшую свою наследницу и земель в придачу – не обидит. Так вот, собрал он монеты, – продолжила королева, поправляя непослушные кудряшки на темечке Дункана, – омыл слезами трёх нетронутых девушек и отлил из них две большие горнизы, которые были в два раза больше обычных, и звучали они так, что даже граф, услышав их звук, забыл про свои слёзы. Отнёс Киван плоды своих трудов эллари, и начала она читать над горнизами причудливые заклинания три дня и три ночи, а когда закончила и говорит: «Перед тем как придёшь к пещере, перед тем как гудеть в них начнёшь, обязательно уши воском залей, потому что в горнизы эти я заключила крик воинов эллари, который убивает всё живое, что его слышит». Послушался Киван, залил себе и людям своим уши воском, и пошли они к пещере с чудовищем, где в глубине всё ещё плакала похищенная девочка. А чудовище, будто почуяв опасность, уже ждало на входе, скреблось когтями о стены пещеры. Напряглось, сжалось, готовое к прыжку, как вдруг дед твой как загудит в обе горнизы! Гул был такой силы, страшный, громкий, что с деревьев попадали замертво все птицы. Затряслись стены пещеры, заходила ходуном земля. Застонало, завыло чудовище, затрясло головой и вдруг как ударится о землю! Подбежали к нему воины, а оно мёртвое. Совсем мёртвое, и глаза не моргают. Побежали в пещеру, а там дочка графа сидит одна-одинёшенька среди костей и камней. Граф был так рад возвращению своей дочери, что подарил Кивану титул барона и выдал за него свою старшую дочку, как и обещал. С тех пор две скрещённые горнизы – символ нашего дома.

– А о том, как потом оказалось, что похищенная девочка от чудища того понесла, ты брату тоже порасскажешь, м-м?

– Рене! – начала терять терпение королева и грозно посмотрела на Дитя. – Лучше жуй свои яблоки.

– О, уже Рене. Мне стоит быть осторожнее, – Дитя с изяществом придворной кокетки взяло из фруктовой вазы яблоко и отрезало ломтик новым ножом, подаренным постулианой.

– А что такое «понесла»? – не понял Дункан.

– И откуда взялось это слово «порасскажешь»? – возмутилась вопиющим случаем безграмотности Иммеле. – Кто тебя ему вообще научил?

– Так говорит Нелле, – развело руками их высочество. – Ей-богу, мам, а можно мне служанку не дуру? Если она ещё хотя бы раз скажет «евоный» или «разбуваться», у меня голова заболит. А ты знаешь, что я творю, когда у меня болит голова. Ещё покалечу кого-нибудь. Тебе это надо?

– Прекрати угрожать. Нелле хорошая, а ты к ней придираешься.

– Но мне совершенно не о чем с ней говорить.

– А не надо было распугивать всех нормальных камеристок своим поведением. Вот и получай.

– Лучше бы моим слугой сделали Фина. Он по крайней мере симпатичный.

– Вот поэтому его твоим слугой и не сделали. Будь, пожалуйста, аккуратнее, отец очень злится, когда видит вас вдвоём.

– А может быть, мне нравится его злить? Кровь Блэйков, – прошипело Дитя, изображая неприятный голос Улиссы. – В пекло их всех! Всех на костёр!

– А почему бабушка всё время ругается «кр-р-ровь Блэйков»? – поднял голову заинтересованный Дункан. – Разве у нас какая-то особенная кр-р-ровь?

– А я расскажу, – кашлянув, прервало Дитя попытку королевы вставить слово. – Потому что, милый братик, как только Киван пронюхал, что ему после плясок с мифическим чудищем с неба упал титул и замок с графской доченькой в придачу, он собрал войско и истребил весь род того графа к такой-то матери, чтобы стать единоличным владельцем всех их земель, а не половины, которая ему досталась в качестве приданого. А младшую дочку, ту самую спасённую, как она разрешилась от бремени горбатым уродом, на лодку с её ублюдком определил и отправил в Пустодол, где та и пропала. А уж когда править начал, так часа не хватит сосчитать, сколько он перерезал глоток нововерцам. Не очень благородно, правда? Но продлилось это недолго. Через пятнадцать лет всего снова объявился тот горбун – племянничек дедушки, да и отправил Кивана к пращурам с помощью удавки и двух подельников, а сам апосля женился на крошке-дочери убиенного, взяв фамилию и титул жены и став вторым графом Блэйком, от которого и пошли мы все.

– Правда так было? – доверчивые глазки Дункана наполнились слезами. – Правда, правда?

– Это просто легенда, милый, а Ройс сегодня не в духе, вот и пугает тебя.

– Ну, а ты как считаешь? – насмешливые голубые глаза Дитя пытливо уставились на Данку. Золотоволосая головка склонилась набок. Стало тихо, было слышно только сиплое тяжёлое дыхание их высочества. – Правда то, что говорят о Блэйках, или нет?

Служанка растерянно посмотрела на королеву.

– Я… я не знаю, – Данка вернулась к бантику на ботинке маленького принца, послушно ждавшего окончания своего туалета. – Но моя мама никогда не говорила ничего плохого о вашей семье.

– У-у-у, – Дитя вытянуло синюшные губы трубочкой и подалось вперёд, ткнув ножиком по направлению к Данке. – А ей-то откуда было знать?

– Мои родители жили в хижине на южном побережье Валевора, в деревне рыбаков.