Ложный король

Он сам к ней подошёл и положил руку ей на плечо, опустился на колено, уверенный, что она не откажет. Осе собирался поцеловать её невинно, в щёчку, но всё вдруг завертелось, закружилось и вышло из-под даже видимости какого-то контроля. Осе думал, что уже забыл, что такое целовать женщину, обнимать, ласкать, а оказалось, что помнил – и помнил хорошо. Единственное, что оказалось для него тогда в новинку, – это то, что до той ночи он не знал, каково это, когда его не отвергают.

Это был какой-то вихрь, буря, любовники даже не опасались, что их шум может кого-то разбудить. А может, и хотели этого, только Грот в тот момент словно вымер, предоставив им двоим делать друг с другом всё, что заблагорассудится, а когда их силы кончились, разрешил окунуться в мягкую негу, лежать в обнимку и просто смотреть друг на друга без свидетелей.

Осе нежно потеребил мочку уха Халис.

– Эй?

– У-у?

– О чём думаешь? – спросил он, накручивая на палец чёрную завитушку на её виске.

Сонный вздох.

– А ты? – спросила она, прижухнув у него под бочком.

– Я первый спросил.

– А я вторая.

– Хитрая.

– У-у.

– Хочу остаться тут, – признался король. Мысль, которую он до этого не решался озвучить, звучала совсем не безумно. Наоборот, выразив в ней свои мысли, Осе пришёл к выводу, что впервые за долгое время он действительно был уверен в собственном решении.

– В Гроте? – удивлённо моргнула сонная девочка. Или женщина. Осе так и не понял, как относиться к Халис ввиду совершенной невозможности определить её истинный возраст, который мог находиться, по разным догадкам, где-то в промежутке между шестнадцатью и несколькими столетиями. – А Туренсворд?

– Он больше мне не дом. Я там чужак. Сейчас я тут, и мне здесь хорошо.

– Оставайся, – милостиво разрешила эллари. – Люблю тебе готовить.

– Серьёзно? – улыбнулся Осе, будто польщённый её позволением.

– Угу, – Халис не услышала иронии.

– Спасибо, – он защекотал её щёчку.

– Пожалуйста.

– Теперь твоя очередь. Я сказал, о чём думаю, а ты?

– А я – о ведьмах.

Неожиданное признание.

– О ком? – переспросил король.

– О ведьмах. Ну, эллари, – пустилась в объяснения Халис. – Колдуньи. Варождеи.

– В смысле ворожеи?

– Да.

– То есть пока мы всё это время были тут с тобой, ты думала о них? Интересно.

Халис ещё больше засмущалась.

– Не понял ты.

– Действительно не понял.

– Объясню.

По её личику металась тень некоего признания, которое, не выскажи она его сейчас, разорвёт её пополам.

Халис, повинуясь теперь уже неуместной просьбе кирасиров не сидеть голышом на кухне, стащив с Осе почти всё одеяло, завернулась в него и села, нависнув над ним если не как гора, то как маленький холмик с торчащими из волос травинками.

– Так.

Он перевернулся на спину и приготовился слушать.

– Ну?

– Я хотела тебе сказать вот что.

– Обстоятельно.

– Мне в детстве, давно, когда совсем маленькая была, ведьма нагадала, что меня полюбит король. Вот.

– Ого, – удивился Осе, и что-то острое царапнуло его изнутри.

– Она сказала, что, когда наступит время, я окажусь среди гор в каменном замке с короной в чертогах. Сказала, что когда меня попросят там быть, не должна отказывать – то моя судьба. Что ждать буду долго, день и ночь, день и ночь, годы и годы. Что короны будут менять друг друга, много лун и много умирать людей, и что судьба придёт ко мне со звуком копыт быков и коней, и что пятеро будут и тень в скорбном саване, и что среди тех пятерых будет корона. Прошло много лет, много лун, и умерло много людей, а я ждала и знала, что будет. Ведьмы эллари, что прошли обряд, не врут. Плохо им будет, если врут. Потому и не врут.

– Занятное пророчество, – Осе увидел очевидные параллели между словами незримой пророчицы и действительностью. Даже в тени в скорбном саване он узнал свою жену.

– Ты мне веришь? – личико Халис заострилось, будто она опасалась увидеть в лице короля недоверие.

– Верю, – сказал король.

Лицо эллари расплылось в улыбке облегчения.

– А ещё, ещё она сказала, что под той короной будет человек, что полюбит меня, представляешь?

Лёгкий, как пушинка, смех утонул в складках толстого одеяла. Халис засмущалась, покраснела и плюхнулась лицом в подушку.

– Ведьмы эллари не врут, – она вынула из недр одеяла руку и назидательно потрясла пальцем в воздухе. – Никогда.

«Врут», – подумал Осе.

– Значит, ты… любишь меня? – неуверенно спросила Халис, и её глазки с надеждой заблестели.

Король сам затруднялся дать однозначный ответ на этот вопрос.

Простая, доверчивая, наивная девочка. А может быть, и не наивная, а видящая всё как оно есть, незнакомая со сложной гаммой противоречивых чувств и рассуждений, которые находились за гранью её жизненного опыта, мешающего другим отличить чёрное от белого, любовь от чувства вины, симпатию от чего-то серьезнее. А может, всё и было вот так просто, и наивной была не она, а как раз– таки он, отрицая очевидные для себя вещи.

Осе аккуратно притянул к себе счастливую девочку и поцеловал. А она заулыбалась, зарумянилась, обвила мужчину руками и ногами, прижалась крепко– крепко и зацеловала Осе от макушки до плеч, от плеч до макушки.