Ложный король

– Хватит! Хватит! На помощь! – заплакала она. – Пустите!

– Прекратите! – возопил король и бросился на защиту эллари, как вдруг едва не напоролся горлом на фалькату Ночной Гарпии.

– Не советую этого делать, – почти ласково произнесло Дитя.

– Отпустите её! Сейчас же!

– Вообще-то отец приказал мне доставить вас в замок живым, а про девку вашу уговора не было.

– Прошу, отпустите её! Хватит, я вернусь в проклятый Туренсворд! Только оставьте её в покое! – в отчаянии закричал Осе, сделав нерешительный шаг. – Что же вы за человек-то такой?!

Дитя жестом приказало Огненосцам отступить. Те послушно сделали шаг назад и отпустили девочку. Заплаканная, с поцарапанными щеками, Халис юркнула к Осе.

– Как мило, – гадко усмехнулось Дитя. – А когда вам говорили про Суаве, вы промолчали. Я это учту.

– Учитывайте, – пытался отдышаться от волнения бледный, как смерть, король, – Мне всё равно.

Дитя едва заметно покивало, будто согласившись с каким-то выводом, и убрало меч в ножны.

– Едва ли.

Они спустились вниз.

Сразу на ступенях крутой лестницы, что вела вниз, он увидел тело Бэйна. Кто-то снёс ему половину головы, и теперь кирасир лежал у стены в устрашающей своей нелепостью позе, вытаращив оставшийся единственным глаз в темноту. В тоннеле, ведущем к загону с быками, откуда теперь не доносилось ни звука, лежал сапог Малого с разрубленным пополам носком.

От звенящей мёртвой тишины захотелось завопить. Неправда, всё неправда! На мгновение в мозгу пронеслась надежда, что хоть быки и кони сбежали, но Осе увидел, как в глубине тоннеля задвигалась тень, и оттуда вышел Огненосец, неся под мышкой тяжёлые бычьи рога и часть боевой амуниции с золотыми табличками, на которых были написаны клички. В груди что-то болезненно оборвалось, Осе почувствовал, что мир вокруг него меркнет и он сейчас упадёт, но вовремя подвернувшаяся стена уберегла его от позорного падения. Под руку его подхватила Халис и что-то зашептала, но он не слышал. В голове снова раздался давно известный шум. Застучало в висках.

– Ну что вы остановились? – возмутилось Дитя, обернувшись на отставших. – О, только не сейчас!

– Всё нормально. Я… нет, нормально, я иду.

– Ты, – приказало их высочество одному из Огненосцев. – Помоги ему. Девка не справится. Ещё свалится с лестницы. И где чёртов Влахос? Эй, Ээрдели! Ты куда делся? Ингемар, проверь. Он пошёл куда-то наверх.

Огненосец исчез в темноте и вернулся через пару минут.

– Ваше высочество! – он стоял наверху лестничного пролёта бледный и растерянный.

– Ну, что ещё?

– Вам лучше это увидеть.

Напускная жеманность вмиг куда-то исчезла. Дитя, перепрыгивая через ступеньку, быстро преодолело лестницу и вбежало в единственную открытую дверь, ведущую в комнату королевы.

– Твою мать, Влахос! – закричало Дитя, подойдя к Ээрдели.

Бродяга стоял посередине комнаты, большую часть которой занимала укрытая несколькими одеялами кровать и прикроватный столик с открытым «Четырёхлистником». Угол столика был испачкан красной кляксой, а на полу, у ног Бродяги лежала королева с белым, искажённым гримасой испуга лицом и открытыми красными глазами. Из-под её затылка по полу медленно растекалась багровая лужа.

– Я сказал ей идти со мной, она упиралась, ударила меня, я её оттолкнул, она упала, – с тихой злостью прошипел Влахос, глядя на тело. – Наверное, проломила себе череп!

– Сука! – вырвалось у Дитя. – Задери тебя сука Чарна!

– Что с Суаве?! – растолкав мужчин, в комнату вбежал белый, как мел, Осе. – Что с ней?

– Вам не надо это видеть, – попыталось выпихнуть его обратно в коридор Дитя. – Уберите! Уберите этого отсюда!

Но было поздно, Осе успел увидеть мёртвое тело своей жены, и вопль ужаса вырвался из его души.

– Суаве! Суаве, нет! Нет, прошу, пустите! – забился он в руках солдат. – Суаве! Прошу, не умирай, нет! Нет! Пустите! Я люблю тебя, Суаве! Прости! Прости меня! Отпус…!

И внезапно он затих.

– Вот чёрт! – встрепенулось их высочество, за секунду разгадав, что значит эта наступившая на полуслове тишина. – Держите его. Кто-нибудь, держите. Проклятье!

Тело короля вдруг выгнулось и задеревенело, белки глаз налились кровью, а во рту забелела густая пена.

– Держите его!

Дитя, Влахос, ещё трое Огненосцев прижали Осе к полу. Халис закричала, пытаясь вырваться из рук схватившего её Ингемара, проклинала всех на языке эллари.

– Уберите девку! Прочь! Пошла отсюда! Да всё равно, Ингемар, хоть утопи! – проорал Бродяга. – Вон! Осе, не смей подыхать! Не смей, понял! Чёрт, он не дышит!

– Что? – голубые глаза Ночной Гарпии в изумлении уставились на Влахоса. – Твою мать! Осе! Осе, на меня смотри. Смотри, мать твою, на меня! Осе! Дыши! Дыши, я говорю!..

Осе хрипел, глаза его закатились, а кожа и губы начали синеть. Белая пена вперемешку со рвотой вытекала на пол по щеке, брызгала по сторонам в его попытке вдохнуть сквозь спазм. Минута, две, и вдруг он ещё раз дернулся, натужно захрипел, булькнул густой слюной в сжатом судорогой горле и стих. Стих, обмяк и больше не шевелился.

– Он?.. – после непродолжительной паузы Дитя в замешательстве нагнулось над королём в поисках признаков жизни.