Лубянские чтения – 2021. Актуальные проблемы истории отечественных органов государственной безопасности

В отношении настроений крестьянства ОГПУ фиксировало антагонизм к городу, требования создания крестьянских союзов. В Могилевском округе в с. Калитинке крестьяне заявляли: «Вместо помещиков явились красные дворяне-рабочие и заводская администрация, которые живут не хуже помещиков, а крестьяне как пропадали раньше, так и продолжают мучиться»[266]. О настроениях интеллигенции, профессуры и студенчества вузов ОГПУ сообщало: «1925 год, настроение студентов вузов РСФСР в общем лучше украинских и белорусских»; «в Киевском политехническом институте развивается национальный антагонизм между частью украинского и еврейского студенчества»; «1925 год: под влиянием бывших укапистов молодежь настроена петлюровски»; «шовинистически настроенная часть профессуры Киевского сельхозинститута, возглавляющаяся ярым националистом Веселовским, расколола профессуры на два лагеря — украинцев и русских. В Киевском мединституте, ввиду засилья украинских профессоров, русские профессора вынуждены бежать в другие города; украинская группа всячески бойкотирует стоящих на советской платформе профессоров»[267].

В историографии Украины важное место отводится рассмотрению сложных проблем «украинизации» и «коренизации кадров». Известно, что после XII съезда РКП (б) коренизация стала официальным курсом партии в национальном вопросе. Эта проблема чрезвычайно сложная и напрямую выходящая на современные межнациональные отношения на Украине. Вместе с тем, анализ рассмотренных в статье документов ОГПУ с 1922 по 1927 гг. в формате указанного конкретного перечня обзоров и госполитсводок, практически не содержит терминологии: «украинизация» и «коренизация» в отношении Украины. Есть лишь небольшие фрагменты с упоминанием этих терминов. Так, в обзоре ОГПУ за 1925 г. сообщается: «Стремление к автокефалии налицо в Украине. Основным мотивом выставляется необходимость идти в ногу с жизнью: «Всюду идет украинизация, значит, не должна отставать и церковь». Движение здесь принимает шовинистический оттенок и направлено против Москвы, хозяйничающей на Украине»[268]. И следующее: «На Кубани казачья группировка, руководимая приехавшими из Харькова на каникулы учащимися, ставит целью украинизировать Кубань, присоединить ее к Украине, чтобы затем отделиться от СССР».

В 1925 г. в украинизированных дивизиях Украинского военного округа 40,9 % командиров и 37,1 % политработников не владели украинским языком, а прошедшая в 1929 г. проверка показала, что командный состав с трудом изъясняется на украинском, в результате вспыхивали конфликты между русскими и украинцами на национальной почве. Русские красноармейцы не хотели говорить на «мове». Однако в целом, по оценке ОГПУ, положение и настроения в Красной армии были в целом удовлетворительными, и армия оставалась лояльной к власти.

Документы, созданные в 1920‑е гг. усилиями сотрудников органов ОГПУ, свидетельствуют о трудно складывавшихся взаимоотношениях власти и общества, в данном случае на примере Украины. Этот процесс влиял на сознание, настроения, поведение различных групп населения и города, и деревни, на межэтнические отношения, что выражалось в противоречиях между ожиданиями уставшего народа, но продолжавшего сохранять веру и надежду на вновь возникшее новое пролетарское союзное государство, в его способность решить сложные социальные проблемы, избавить от нищеты, создать человеческие условия жизни. Последующие годы приведут к сворачиванию НЭП, к голоду, но одновременно развернется широкомасштабная индустриализация, построят Днепрогэс, а И.В. Сталин провозгласит курс на конкуренцию («догнать и перегнать») с другими мировыми цивилизациями.

Советская политическая система до сих пор остается наиболее сложной когда-либо созданной структурой, однако до сих пор в полном объеме недостаточно исследованной и осмысленной. Поистине, верно суждение: «У каждого народа — своя история».

Организационное строительство советских органов государственной безопасности в Крыму в 1921–1934 гг С. А. Терехов г. Москва

После окончания Гражданской войны остро встал вопрос отмены «чрезвычайщины» в деятельности органов госбезопасности молодой советской республики.

18 апреля 1921 г. на основании приказа Крымского революционного комитета № 332 и предписания члена Коллегии Всеукраинской чрезвычайной комиссии (ВУЧК) Е.Г. Евдокимова Симферопольская городская ЧК была реорганизована в Крымскую областную Чрезвычайную комиссию (КОЧК) с непосредственным подчинением ее ВЧК. При ней был организован особый отдел, а существовавшие ранее особые отделы 4‑й армии, Черного и Азовского морей ликвидированы[269].

Структурно Крымская областная чрезвычайная комиссия состояла из секретно-оперативного, особого, экономического, информационного, административного и общего отделов.