Луч во тьме

очень похож на одноглазого Василия Загорного, ко- торый до войны работал на этом заводе автомехани- ком, а теперь устроился охранником. Петр Леонтьевич замечал, что на заводе стали действовать подпольщики,— старого рабочего не об- манешь. Он чувствовал: чьи-то таинственные руки мешали оккупантам. Особенно хорошо «действовал» болтовой цех. То и дело там ломался инструмент, которым нарезали болты. А эти болты были очень нужны для восстановления моста через Днепр. Про- являл себя и ремонтный цех. Гвозди, ценившиеся тогда на вес золота, цех потреблял в невероятном количестве, и все было мало. Почему-то часто стала портиться электропроводка на заводе. Электрик Ана- толий Татомир как будто опытный техник, а на заводе целыми часами кромешная тьма. А отчего случилось короткое замыкание в стыковом аппара- те?.. Нет, здесь, безусловно, действовали люди, твердо решившие сорвать восстановление моста. И еот этот рыжий. Неужели и впрямь — гестапо- вец, которому поручено выследить тех, кто вредит гитлеровцам? Как это проверить? Старик внимательно следил за рыжим. Очень уж подозрительный тип. Ходит к Лидке Малышевой... Кто она, эта молодая красивая бабенка? Почему по- селилась возле завода? Сразу же после работы старик запирал свой склад и прохаживался по заводскому двору, ко всему при- сматриваясь. И вот то, что он увидел вчера, его очень взволновало. Уже настал комендантский час, когда показаться в городе равносильно самоубийству. (Петр Леонтье- вич собственными глазами видел на Крещатике труп с приколотой запиской: «Он ходил по улице в 18 часов 10 минут».) У завода остановился автомо- биль. Из машины вылезли двое. Один — высокий, рябоватый, стройный, хорошо одетый, с синей нару- кавной повязкой, какую носят работники «рейха», имеющие право ходить по городу круглые сутки. А рядом с тем паном... Кто бы вы думали? Рыжий! Петр Леонтьевич непременно расскажет Кочубею об этом рыжем, ибо ясно, что он водится с гестапов- цами. 23

Вечером Тимченко все и выложил Григорию. Ко- чубей внимательно слушал. — Говорите, на Василия Загорного похож? Вот и спросите Василия: «Рыжий, случайно, не доводится тебе братом?» Непременно спросите, а дальше видно будет. Петр Леонтьевич так и сделал. Вопрос заведую- щего складом встревожил Василия. Он посмотрел на старика и сказал: — А как же,— брат родной... Разве ты не знал, что нас, всех братьев Загорных, шестеро и сестер трое. А рыжий Борис работает инженером. — Инженером? Странно! С чего это инженер возле проходной торчит, а? — Тебе-то что, старый черт?! Ну, беги в гестапо и выдай брата,— набросился на него Василий. — Дурак ты, вот что,— спокойно бросил Петр Леонтьевич и ушел, а сам подумал: «Посмотрим, что же дальше будут делать эти братья? Если рыжий честный парень, непременно испугается, что им за- интересовались, и скроется куда-нибудь. Ну, а если это гестаповский прислужник, наплевать ему на то, что какой-то Петр Леонтьевич интересуется им». Проходит день, второй. Старик глядит — рыжего в самом деле не стало, словно сквозь землю прова- лился. Значит, испугался! Как-то приходит на склад Василий: — Здоровеньки булы, Петр Леонтьевич! Просьба к тебе. Только не знаю, как и сказать... Семья у меня, понимаешь,— трое детей, да еще чужому чело- веку приют дал, а работаю один. Поддержи, век бла- годарен буду. Дай бутылку машинного масла, на хлеб обменяю... — А почему же тот человек, что у тебя живет, не работает? — спросил Тимченко, а про себя подумал: «Пришел парень проверить, кому я служу — нашим или немцам... Вижу тебя, дорогой, насквозь, словно тот стаканчик». — Почему не работает? — почесал затылок Ва- силий, затем наклонился к старику и зашептал: — Коммунист он, этот человек,— вот почему. — Ничего я не слышу, что ты там шепчешь... А насчет масла — подумаю. Зайди дня через два. 24