Лучи жизни

— Передо мной номер газеты «Рабочий», где профессор Чьюз опубликовал договор. Давайте сверим текст и даты. Другого договора Чьюз никогда не подписывал. Но и от этой вынужденной подписи он отказался. Военный министр торжественно зачитал здесь письмо Докпуллера, а почему от парламента, от народа скрывают то письмо Чьюза, где он снова опровергает обвинение против коммунистов?

Ванденкенроа:

— Какое письмо? Письмо профессора прочитано.

— Другое письмо…

— Никакого другого письма нет.

— Ложь!

Возглас этот раздается с верхней галереи. Все поворачиваются, часть депутатов встает. Наверху шум. Человек пробирается к барьеру и, свесившись в зал, кричит:

— Ложь! Отец прислал такое письмо!

(Шум, крики: «Чьюз-младший!», «Выведите его!», «Оскорбление парламента!»)

Председатель (стучит молотком и старается перекричать шум):

— Приказываю удалить мешающих работе парламента.

(На галерее возгласы: «Насилие!», «Где свобода слова?», «Прочтите письмо Чьюза!»)

Председатель (в ярости):

— Удалите постороннюю публику! Всех! Немедленно!

(Невероятный шум, крики. Охрана выводит публику с галереи.)

Через полчаса Рэдчелл получает возможность возобновить речь:

— Я требую, чтобы было прочитано письмо, о котором говорил сын Чьюза.

Председатель:

— Депутат Рэдчелл, в третий раз призываю вас к порядку. Вы не имеете права ссылаться на безответственные выкрики посторонней публики.

Рэдчелл:

— Профессор Чьюз-младший отвечает за свои слова. Я требую…

Председатель (раздраженно):

— Депутат Рэдчелл, немедленно прекратите пререкания с председателем. Извольте подчиниться!

(Крики: «Гоните красного!»)

Рэдчелл:

— Хорошо, господин председатель. Вы правы. Такова свобода в нашей Великании. Она, эта свобода, означает, что прокурор может свободно клеветать на коммунистов, военный министр может свободно расстреливать рабочих и свободно устраивать провокации, чтобы разжечь мировую войну, господин председатель может свободно удалять постороннюю публику из парламента. Но ведь «посторонняя публика» есть и за стенами парламента. Ее вы не удалите, потому что это весь трудовой народ, это рабочие. Они не позволят ни расстреливать себя, ни гнать на бойню ради интересов докпуллеров. И что бы вы тут ни решали, господа депутаты, рабочие отвечают: долой поджигателей войны!

(Громовой рев. Крабы и раки вскакивают с мест. В воздухе мелькают сжатые кулаки. Под общий шум Рэдчелл сходит с трибуны.)

Через полтора часа непрерывного рева председатель, основательно поработавший молотком, заявляет, что перед голосованием закона о создании комиссии по лучистой энергии депутат Лудвер желает внести дополнения от имени левых демократов («люди»).

Лудвер предлагает назвать комиссию так, как ее называл Рони, и включить в закон «план оздоровления», а также указания об использовании энергии в сельском хозяйстве.

— Развернувшиеся прения, — продолжает Лудвер, — в особенности выступление депутата Рэдчелла, а также оговорка в письме профессора Чьюза о мирном использовании лучей требуют принятия специальной статьи, категорически запрещающей использование лучистой энергии в военных целях.

(Новый взрыв негодования среди раков и крабов. Крики: «Люди продались коммунистам!», «Красный подпевала!»)

Через полчаса выступает генерал Ванденкенроа с решительным возражением против всяких дополнений, в особенности последнего, по следующим причинам:

* во-первых, в названии комиссии сказано: «в мирных целях» — это значит, что ни в каких иных целях комиссия работать не имеет права;

* во-вторых, профессор Чьюз в своем письме пишет, что он будет работать лишь в области мирного строительства — это ограничение действительно лишь для него самого, а не для лучей;

* в-третьих, если профессор Чьюз передает лучи для мирного строительства, то господа Докпуллер и Мак-Кенти передают их для укрепления военной мощи страны, что дает правительству юридически обоснованное право всесторонне пользоваться ими;

* в-четвертых, возражения коммунистического депутата против письма господ Докпуллера и Мак-Кенти не обоснованы, так как с юридической и деловой точек зрения договор при всех условиях есть договор;