Лучинушка

Услышав знакомые голоса, Родька положил на место свирель, с которой собирался идти к озеру. После того, как Сара Вульфовна слегла, общие прогулки на берег прекратились. Но для Родьки они являлись жизненной необходимостью, и он стал гулять один. Он ежедневно бродил по берегу или по лесу, иногда уходя довольно далеко от дома, и играл на свирели, которую сделал собственноручно ещё при жизни в имении. К его прогулкам все относились снисходительно, кроме Петровича. Он не раз повторял, что доберманы почему – то не взлюбили Родькину свирель. Часто, услышав её звуки, они возбуждались и начинали лаять и рваться с цепей, словно слышали присутствие дикого зверя.

Родька быстро сбежал по лестнице вниз и бросился обнимать дорогих гостей.

– Родечка, здравствуй, милый? Какой же ты стал красавчик! – защебетали обе, одновременно обнимая, поглаживая и похлопывая его по спине.

– Здравствуй, Мама Ивановна… Здравствуй, Софья Николаевна! Почему вы так долго не приходили? – восклицал Родька, чувствуя исходящие от них радость, тепло и искренность, которых не ощущалось ни в одной из хвалебных речей, произнесённых в их честь на всех светских приёмах. – Я скучал.

– И мы тоже скучали… Ну, как вы тут поживаете?

– Хорошо. Садитесь, мои дорогие, как же мы рады вас видеть. – приговаривала Стеша, чувствуя, как с приходом старших подруг отлегло от души, словно с неё спала непомерная тяжесть.

Поздоровавшись, Родька уселся в стоявшее уголке кресло и затих, откинувшись на спинку с полуприкрытыми глазами. По выражению его лица было видно, что в смысл разговора он не вникал, а просто вслушивался в звуки их голосов. Певучий говорок Марьи Ивановны напоминал ему голос и интонации его мамы Ангелии.

– А как Сара Вульфовна? – спросила Марья Ивановна.

– Она сейчас больше лежит, у неё очень болят суставы.– вздохнула Стеша, – Переменчивость осенней погоды плохо влияет на её состояние. Марья Ивановна, может вы сможете ей чем – то помочь?

– А что, давайте попробуем. – с готовностью воскликнула Марья Ивановна, – Я думаю, большого вреда от того, что мы её немного попарим и разотрём, не будет. Она не спит?

– Нет. Катюша сказала, что она уже проснулась.

– Вы тут поговорите, а я пойду её проведаю и заодно узнаю, согласится ли она принять мою помощь.

Сара Вульфовна как раз заканчивала утренний туалет. Катя расчёсывала ей волосы, стараясь делать это с большой осторожностью.

– Здравствуйте, мои дорогая Марья Ивановна! – воскликнула Сара Вульфовна, увидев гостью. – как хорошо, что вы пришли. Прошу меня простить, через пару минут я буду готова и с огромным удовольствием с вами пообщаюсь.

Радостная улыбка сменилась гримасой боли, когда расчёска прошлась по сбившимся волосам. Марья Ивановна решительно, но аккуратно оттеснила девушку в сторону, взяла расчёску и стала расчёсывать старушку сама, перебирая волосы по маленьким прядкам.

– У вас поистине золотые руки, – расчувствовалась Сара Вульфовна, – за что бы вы не взялись, всё делаете с душой.

После ухода подруги Софья Николаевна подсела ближе к Стеше, и, приобняв её за плечи, спросила:

– Ну как ты, моя девочка? Я вижу, ты чем – то расстроена? Что – то случилось?

– Случилось…– Стешины губы задрожали, и на глаза навернулись слёзы.– вчера мы были на балу, посвященному юбилею нашего губернатора.

– Ну тогда всё понятно, тебе там опять кто – то нахамил… – предположила Софья Николаевна, – Стоит ли плакать из – за какого – то дурака?

– Никто мне не хамил… – всхлипнула Стеша.

– А что же?

– Ещё хуже… Из – за меня опять погибли люди.

– Как погибли? – ужаснулась Софья Николаевна, – Какие люди?

– Я их не знаю….

– Давай выкладывай всё по порядку. Как это произошло и почему ты решила, что они погибли из – за тебя?

Стеша стала вкратце рассказывать о погоне и последовавшей за нею катастрофе. Софья Николаевна слушала не перебивая, стараясь не пропустить не слова. Стеша как раз заканчивала свой рассказ, когда в гостиную вернулась Марья Ивановна.

– Давайте попьём чайку? – предложила Стеша.

– Нет, сначала надо сделать дело. – возразила Марья Ивановна, – Нужно вскипятить воду и заварить травы для Сары Вульфовны. А пока они будут настаиваться, мы можем почаёвничать. Мне нужна большая кастрюля.

– Сейчас Катюша вас проводит на кухню и попросит у повара подходящую посудину. У него там порядок как на корабле, каждой вещи своё место. Без его разрешения никто ничего трогать не смеет.

– Ишь ты… – удивилась Марья Ивановна, – Он что, и вправду моряк?

– Да, его рекомендовали Адаму Викентьевичу как бывшего моряка и отличного кока, – подтвердила Стеша, – Хотя сам он рассказывать о себе не охотник.

Едва Марья Ивановна с Катюшей ушли, тут же зазвонил телефон. Петрович сообщил о приезде Матвейчука. Адам Викентьевич встретил следователя сам, и, минуя гостиную, провёл в свой кабинет. Пока они беседовали, Стеша тряслась от страха. Софья Николаевна успокаивала, повторяя, что никакой её вины в произошедшем нет. Она согласно кивала головой, но по ней было видно, что смысл сказанного до неё не доходит.