Лучшая фантастика XXI века

Тогда он сел за стол и хотел налить себе шампанского. Но обнаружил, что бутылка пуста.

Стакан ему наполнил севший рядом лорд Карни. Вдвоем они наблюдали за счастливым воссоединением Елизаветы и Бертиля. Пили друг за друга, забыв обо всем. Бабушка Елизаветы улыбалась им и больше ни на кого не смотрела.

– Сегодня мы видели воплощенное равновесие, – сказал Карни. – А может, это происходит именно сейчас. Я же говорил, если бы у нас был выбор…

Гамильтон осушил свой стакан.

– Да, – сказал он, – но его нет.

И ушел, прежде чем Карни смог сказать еще что-нибудь.

Элизабет Бир

Элизабет Бир родилась в Хартфорде, штат Коннектикут. После своего дебюта в 2005 году она опубликовала больше двух дюжин романов в жанрах НФ и фэнтези и два сборника рассказов. За это короткое время она дважды получала премию «Хьюго» и стала лауреатом премии Джона Кэмпбелла «Лучшему начинающему автору» и премии Теодора Старджона за рассказ. И не заметно, чтобы она сбавила темп.

В рассказе «Линия прилива», который в 2008 году был удостоен одновременно премий «Хьюго» и Старджона, поврежденная боевая машина и одинокий подросток встречаются на далеком берегу и вступают в союз друг с другом. Машина лечит подростка и учит его добывать пищу, развлекая его тем временем смесью классических историй о беззаветной храбрости и воспоминаний о битве, в которой только ей удалось уцелеть. То, что происходит, когда у нее заканчивается энергия, позволяет создать прекрасный фантастический рассказ, взывающий к нашей чувствительности и в то же время не впадающий в слащавую сентиментальность. Такие рассказы обычно завоевывают награды заслуженно.[20]

Линия прилива

Халцедоновая была создана не для слез. Да и слез у нее не было – разве только холодные остроконечные капли стекла, расплавленные в адском жару, который вывел ее из строя. Такие слезы могли бы скатываться по ее поверхности, по расплавленным сенсорам, окрашивая песок в розовый цвет. И, если бы они скатывались, она подбирала бы их вместе с другими красивыми частями и добавляла к мусорным богатствам, нацепленным на сеть, которой она укрепила свой панцирь.

Ее назвали бы военным трофеем, если бы остался хоть кто-то, кто мог бы забрать ее. Но она одна уцелела – единственная боевая машина, трехногая приплюснутая капля размером с большой танк, с двумя могучими клешнями и одним более тонким манипулятором; все это было сложено, как паучьи лапы, под ее головой в форме башни на конце заостренного тела; поликерамическая броня покрывала ее, словно непробиваемое стекло. Не управляемая далекими хозяевами, она, хромая, брела по берегу, волоча одну расплавленную лапу. И чувствовала себя брошенной.

На этом берегу она и встретила Бельведера.

Раковины моллюсков, напоминающие крылья бабочек, выброшенные волнами на берег, копошились под поврежденной конечностью Халцедоновой. На плотном песке эта конечность доставляла меньше неприятностей. Она была хорошей опорой, и все было прекрасно, пока Халцедоновая не забредала в скалы, где приходилось огибать препятствия.

Бредя вдоль линии прилива, она поняла, что за ней наблюдают. Но не подняла головы. Ее шасси было снабжено датчиками системы целеуказания, и эти датчики автоматически сошлись на оборванной фигуре, сидящей на обветренном камне. Система оптического наблюдения была занята изучением путаницы морских водорослей, плавника, пластиковых бутылок и всего прочего, обозначающей границу прилива.

Он следил за ней, но не был вооружен, и ее алгоритмы не распознали в нем угрозу.

И хорошо. Ей понравился необычный известняковый камень с плоской вершиной, на котором он сидел.

На следующий день он снова наблюдал за ней. День был хороший, она нашла лунный камень, еще один кристалл горного хрусталя, красно-оранжевый керамический черепок и морское стекло, обточенное волнами.

– Ты что собираешь?

– Бусины от кораблекрушений, – ответила она.

В течение нескольких дней он подбирался все ближе, пока не стал ходить за ней по пятам, как чайка, подбирая моллюсков, которых она на ходу выбрасывала из песка, и складывая их в рваную сетчатую сумку. Это его еда, подумала она, и действительно, он достал из сумки маленького моллюска, потом извлек сломанный складной нож и раскрыл створки раковины. Ее датчики окрасили нож в светлые тона. Оружие, но для нее не опасное.

Он в три секунды ловко раскрыл раковину, высосал мясо и отбросил пустую оболочку… но это был лишь крошечный кусочек мяса. Так много усилий ради малого результата.

Он был костлявый, оборванный и для человека слишком маленький. Может, молодой.

Она думала, что он спросит, какое такое кораблекрушение, и она неопределенно покажет за залив, туда, где был город, и скажет, что там много всего. Но он ее удивил.

– А что ты будешь с ними делать?

Он испачканной в песке рукой вытер рот. Из кулака небрежно торчал сломанный нож.

– Когда наберу достаточно, сделаю ожерелье.