Лучшая фантастика XXI века

– Повторяющаяся последовательность, – говорит Дикс. – Импульсы не меняются, но перерывы между ними возрастают логарифмически, причем продолжительность цикла составляет девяносто два с половиной корсека. Каждый цикл начинается с тринадцати целых двух десятых импульса в корсек и со временем затухает.

– Как насчет природного источника? Например, маленькой черной дыры, колеблющейся в центре звезды?

Дикс качает головой: его подбородок движется по диагонали сверху вниз, выражая несогласие.

– Но это слишком просто, чтобы передать много информации. Не похоже на разговор. Скорее… на крик.

Отчасти он прав. Информации немного, но вполне достаточно. Мы здесь. Мы умны. Мы достаточно могущественны, чтобы подключить чертову звезду к регулятору силы света.

Возможно, это не такое уж хорошее место для строительства.

Я морщу губы.

– Нас приветствует солнце. Ты это имеешь в виду.

– Может быть. Приветствует кого-то. Но последовательность слишком проста, чтобы быть Розеттским сигналом. Это не самораспаковывающийся архив. Не поправка Бонферрони, не последовательность Фибоначчи, не число пи. Даже не таблица умножения. На этом язык не построишь.

И все же. Разумный сигнал.

– Требуется больше информации, – сообщает Дикс потрясающе очевидную новость.

Я киваю.

– Фоны.

– Э-э, а что с ними?

– Мы создадим массив. Используем множество плохих глаз, чтобы эмулировать один хороший. Это быстрее, чем срочно сооружать здесь обсерваторию или переделывать фабрики на объекте.

Его глаза расширяются. На мгновение мне кажется, что он чего-то испугался. Но мгновение проходит, и он снова совершает странное движение головой.

– Это заберет у стройки слишком много ресурсов, верно?

– Верно, – соглашается шимпанзе.

Я подавляю смех.

– Если ты волнуешься о сроках, Шимп, добавь фактор потенциального риска столкновения с интеллектом, достаточно мощным, чтобы контролировать энергию целого солнца.

– Не могу, – отвечает он. – Недостаточно информации.

– У тебя вообще нет информации. О том, что может прервать эту миссию, если захочет. Так почему бы нам не раздобыть ее?

– Хорошо. Фоны перераспределены.

Подтверждение светится на переборке, сложная последовательность танцевальных па, которую «Эри» только что выпустила в пустоту. Через шесть месяцев сотня самореплицирующихся роботов исполнит вальс и выстроится в импровизированную шпионскую сеть; еще через четыре месяца у нас появится тема для обсуждения.

Дикс таращится на меня, словно я произнесла магическое заклинание.

– Может, он и управляет кораблем, но он чертовски туп, – говорю я. – Иногда приходится объяснять по слогам.

Дикс выглядит немного оскорбленным, но под этим чувством сквозит изумление.

Он не знал. Он не знал.

Кто его воспитывал? Чья это проблема?

Не моя.

– Позови меня через десять месяцев, – говорю я. – Я возвращаюсь в постель.

* * *

Он будто никуда и не уходил. Я взбираюсь на мостик – и вот он, уставился в резервуар. Его заполняет DHF428, распухший красный шар, в свете которого лицо моего сына кажется дьявольской маской.

Он косится на меня, его глаза широко раскрыты, пальцы подергиваются, словно наэлектризованные.

– Фоны ее не видят.

Я еще туго соображаю после разморозки.

– Не видят…

– Последовательность! – Он на грани паники. Раскачивается взад-вперед, переминается с ноги на ногу.

– Покажи.

Резервуар раскалывается пополам. Карлики-клоны пылают передо мной, каждый в два раза больше моего кулака. Слева – вид с «Эри»: DHF428 бормочет, как и прежде, как и, предположительно, последние десять месяцев. Справа – изображение с фасеточного глаза, интерферометрической сетки, построенной из мириадов строго позиционированных фонов; слои их сфокусированных рудиментарных глаз позволяют добиться высокого разрешения. Яркость на обеих сторонах резервуара подстроена так, чтобы человеческий глаз мог смотреть на бесконечное моргание карлика.

Вот только моргает он исключительно на левой части экрана. На правой 428-й горит ровным светом, будто обычная свеча.

– Шимп, есть вероятность, что чувствительности сетки не хватает, чтобы засечь флуктуации?

– Нет.

– Хм. – Есть ли у него причины лгать?

– В этом нет никакого смысла, – жалуется мой сын.

– Есть, если мигает не солнце, – бормочу я.

– Но оно мигает… – Он всасывает воздух. – Ты ведь это видишь… погоди, хочешь сказать, оно за фонами? Между… между ними и нами?

– М-м-м…

– Какой-то фильтр. – Дикс немного расслабляется. – Но ведь мы бы его увидели. Фоны должны были с ним столкнуться по пути туда.

Я включаю Шимп-командный голосовой режим.

– Каково текущее поле обзора перед «Эри»?

– Восемнадцать минут, – отвечает шимпанзе. – Возле четыреста двадцать восьмого диаметр конуса составляет три целых тридцать четыре сотых световых секунды.

– Увеличь до ста световых секунд.

Область с видом с «Эри» распухает, поглощая другую. На мгновение солнце вновь заполняет резервуар, окрашивает мостик алым. Потом сжимается, словно проваливаясь в себя.

Я замечаю на экране какую-то пыль.