Лучшая фантастика XXI века

– Поздравляю, – ответил Леон, думая: Какую великолепную работу? За всю историю «Эйт» ни один сотрудник не справился с основной задачей фирмы! – Ты молодец.

Дженнифер по-прежнему бесстрастно смотрела в пустоту.

– Как тебе известно, мы пытаемся заключить сделку с кем-либо из наших крупных клиентов. – Леон сдержался и не закатил глаза. – Поэтому мистер Бротиган провел тщательный анализ наших подходов к ним. – Она кивнула Бротигану.

– Мешанина, – откликнулся тот. – Полный хаос. Ни субординации. Ни сдержек и противовесов. Никакой системы.

– Не стану спорить, – сказал Леон. Он догадался, к чему все идет.

– Да, – согласилась Дженнифер. – Ты у нас недавно, но, насколько я поняла, ты сам изучил организационную структуру «Эйт», верно? – Он кивнул. – Поэтому мистер Бротиган попросил назначить тебя главой отдела стратегических исследований. – Натянутая улыбка. – Поздравляю.

– Спасибо, – холодно ответил Леон и посмотрел на Бротигана. – Что за стратегические исследования?

– Все то же, чем ты занимаешься, – сказал Бротиган. – Будешь выяснять, кто что делает, проводить собрания, предлагать структурные изменения, которые позволят повысить эффективность планирования и внедрения. То, что у тебя хорошо получается.

Сглотнув, Леон повернулся к Риа. Ее лицо выражало равнодушие.

– Я обратил внимание, – произнес он, заставляя себя говорить совершенно ровным голосом, – что ты не упомянул работу с клиентами.

Бротиган кивнул и попытался натянуть губы на свои лошадиные зубищи, чтобы скрыть ухмылку. Не вышло.

– Верно, – сказал он, – ты прав. Человек твоих талантов должен заниматься тем, что у него лучше всего получается, а у тебя лучше всего получается…

Леон поднял руку. Бротиган умолк. Все трое подняли глаза. В это мгновение Леон осознал, что все они – в его власти, пусть лишь на секунду. Он мог крикнуть: «Бу-у-у!» – и они попадают с дивана. Они хотели посмотреть, рассердится ли он или смиренно примет удар и попросит добавки. Он выбрал иной путь.

– Было приятно с вами работать, – произнес Леон. И распрощался с самой замечательной, самой легкой работой на свете. По пути к выходу сказал adios и buena suerte Кармеле и заставил себя не задерживаться у дверей на улице, чтобы узнать, не захотят ли его остановить.

* * *

Риелтор смотрела на него как на сумасшедшего.

– На сегодняшнем рынке никто не даст за вашу квартиру два миллиона, – сказала она. Молодая, деловитая, чернокожая – и выросла в Нижнем Ист-Сайде, этот факт она подчеркнула в своих рекламных материалах: местный риелтор для местной недвижимости.

– Я купил ее за два миллиона меньше года назад, – возразил Леон.

Его немного тревожил кредит на 80 % стоимости, однако «Эйт» выступила поручителем, и ставка составила меньше 2 %.

Риелтор показала на большое угловое венецианское окно, что выходило на пересечение Брум-стрит и Гранд-стрит.

– Сосчитайте объявления о продаже. Я хочу вам помочь. Это хорошая квартира. Мне бы хотелось, чтобы она перешла к кому-то вроде вас, кому-то достойному. А не какому-то застройщику, – последнее слово она выплюнула, словно ругательство, – или брокеру, который будет сдавать ее посуточно важным шишкам. Поймите, этому району нужны настоящие люди, которые по-настоящему здесь живут.

– Значит, я не получу за нее то, что заплатил?

Риелтор ласково улыбнулась ему.

– Нет, мой милый, не получите. Когда вы платили два миллиона за эту квартиру, вам наверняка говорили: «Такого на Манхэттене больше не строят» и «Место, место, место». Все это ложь. – Ее лицо стало серьезным, сочувствующим. – Это делается для того, чтобы вы запаниковали, потеряли голову и потратили больше чем, по вашему мнению, следует. Цепочка растет, и в итоге каждый остается с избытком ипотеки на недостаток дома – или избыток дома, если уж на то пошло, а потом ба-бах, у рынка проваливается дно, и все рушится, словно суфле.

– Вы не пытаетесь смягчить удар.

Леон приехал к ней в офис прямо из «Эйт», на метро, а не на такси или прокатном реактивном ранце. Он сразу переключился в режим экономии. Похоже, его мозг втихомолку заготовил список советов на такой случай, будто знал, что этот день наступит.

Риелтор пожала плечами.

– Могу смягчить, если хотите. Мы можем ходить вокруг да около, я могу взять вас за руку и провести сквозь пять кругов скорби. Я часто этим занимаюсь, когда рынок проседает. Но вы похожи на человека, который любит прямоту. Мне начать заново? Или, если пожелаете, можем выставить вас за два миллиона, даже за два и два, и я воспользуюсь этим, чтобы убедить кого-то, что другой лофт за один и девять – отличная сделка. Хотите?

– Нет, – ответил он и почувствовал, как отступает злое онемение. Ему нравилась эта женщина. Она прекрасно его прочла. – Скажите, сколько, по-вашему, я смогу за нее получить?

Она подперла подбородок кулаком, ее взгляд стал отстраненным.