Лучше будь слизеринцем! (ЛП)

Какой маленький мальчик, недавно подвергшийся физическому и сексуальному насилию со стороны подростка, захочет проводить лето со взрослым мужчиной, больше его в два раза и старше в три? Неудивительно, что Гарри боялся. Он отказывался говорить об Эйвери после той ночи, когда был вынужден рассказать обо всем Дамблдору. Даже когда он просыпался посреди ночи от кошмаров со старшекурсником, он не хотел о нем говорить… И Северус только что понял: Гарри уже долгое время не звал его, чтобы справиться с плохими снами. Должно быть, лишенные выхода, переживания Гарри росли и бурлили внутри, как гноящийся нарыв.

Неудивительно, что он был раздраженным.

— УЙДИТЕ! — закричал Гарри.

Он снова мыслено толкнул, и Северуса окончательно выбросило из его сознания. Прежде чем он успел подать руку Гарри, который растянулся на полу, тот вскочил на ноги и кинулся к двери. Северус только набрал воздуха в грудь, чтобы прокричать его имя или заклинание, чтобы закрыть дверь, как мальчик уже исчез в направлении холла, сопровождаемый Кровавым Бароном.

Ну, зашибись.

*

На следующем занятии в пятницу он снова заставил Поттера переделать свое зелье. Несмотря на всё те же возмущения, он закончил вторую порцию Сдувающей настойки до конца урока. Снейп знал, что он сможет, но все равно был раздражен тем, что Поттер до сих пор не вышел из себя и ему нельзя было назначить наказание. Именно так он вынудил мальчика говорить с собой в начале учебного года: назначал наказание за наказанием, пока тот чуть ли не взорвался.

Правда, мальчик в конце концов угодил в Больничное крыло со сломанными костями, и Северус получил выволочку от Помфри…

Он вздохнул и прошел мимо Поттера и его зелья.

Больше всего Северуса коробило от того, что обычно у него получалось выяснить у слизеринцев подробности их отношений в семье или потрясений и пережитых издевательств, связанных с чем-либо другим, чтобы им было хорошо в школе. Северус славился этим умением, и прочие деканы нередко обращались к нему за советом, если встречались с тяжелым случаем у своих подопечных. Но Поттер… Поттер был загадкой. Северус не видел больше возможностей достучаться до него. Он понятия не имел, что могло всего за месяц превратить розовощекого, вполне счастливого, хоть и встревоженного ребенка, который радовался своему первому рождественскому подарку, в ребенка, ставшего еще более угрюмым, настороженным и испуганным.

Впрочем… МакГонагалл сообщила, что на ее уроках Гарри ведет себя по-прежнему. Флитвик и Спраут говорили то же самое. Может, такая резкая смена в поведении Гарри при общении с Северусом и правда связана лишь со случаем с Эйвери? Возможно, дело в том, что Снейп знает, что произошло? Точного ответа не было, и его отсутствие раздражало Снейпа еще сильнее.

*

— Я беспокоюсь за камень, — сказал Северус Дамблдору две недели спустя.

Была первая неделя мая. Холодные ветра и дожди, характерные для ранней весны, отступили и дали дорогу теплой погоде и безоблачному небу. Сирень, розы и пионы время от времени распространяли свои запахи по всей окрестности, а особенно сильно они пахли возле оранжерей Спраут. Запах в кабинете Дамблдора, разумеется, напоминал только о его владельце.

— Квиррелл задумал что-то. Я думаю, он планирует сделать что-то в ближайшее время.

— Не представляю как, — ответил Дамблдор.

Он слегка откинулся в кресле, чтобы взъерошить перья феникса, усевшегося возле его головы. Кажется, Фоуксу, цыпленку-переростку, это понравилось: он потянулся вперед «подбородком», проведя краем клюва по шее Дамблдора.

— Ну, Альбус, например, ему будет легко пройти мимо тролля — своего препятствия, не так ли?

Голубые глаза Дамблдора за очками-полумесяцами на мгновение сузились, а его рука легла на колени и стала теребить конец бороды. Это были единственные признаки того, что старик нервничал, которые заметил Северус.

— Почему ты так думаешь?

— Это логично. Он всегда… находил язык с низшими существами, даже в то время, когда преподавал маггловедение. Не удивлюсь, если тролль, который «забрел» в Хогвартс на Хэллоуин, на самом деле был «впущен».

Не обращая внимания на последние слова Северуса, Дамблдор сказал:

— Логично, да. Твоя сильная сторона, не так ли? Логика.

Казалось, Дамблдор говорил беззаботно, но за двадцать лет Северус уяснил себе, что Дамблдор никогда не говорит о чем-то несерьезном. Что он имел в виду? Был ли это всего лишь намек на препятствие Северуса, которое он ставил на пути к зеркалу, или что-то более личное? Более неприятное.

Или речь шла о Гарри?

— Приближается последний для слизеринцев матч по квиддичу, — произнес Дамблдор, нарушая тишину, возникшую после его последних слов. Он взял со стола пиалу, вечно наполненную лимонными леденцами, и предложил их Северусу, прежде чем съесть самому. Северус отказался, и Дамблдор закинул конфетку в рот. — Надеюсь, твой ловец отлично сыграет.

— Разумеется, — кивнул Северус, не показывая сомнений насчет игры мальчика. Не показывая также и малейшего раздражения из-за того, что Дамблдор сменил тему. По крайней мере, так он думал.