Лучше подавать холодным

Бывал он в переделках и попроще, но надо смотреть на светлую сторону событий. Покамест впервые лицо женщины оказалось у него между ног. Он услышал шикание с той стороны улицы и приметил на крыше чёрный силуэт Дэй. Она указывала вниз. Следующий патруль в пути.

- Говнище. - Он, пытаясь казаться камнем, изо всех сил вжался в кладку, ладони саднило раздражением от пеньки. Надежда лишь на то, что никто не захочет именно сейчас посмотреть вверх. Стражники пролязгали под ним и он глубоко, с присвистом, выдохнул, сердце гремело в ушах громче, чем раньше. Он обождал, пока они зайдут за угол здания, восстанавливая дыхание для последнего рывка.

Шипы подальше, вдоль стен, насадили на шесты и они прокручивались. Упереться и перелезть через них было нереально. Однако на верхушках колонн их замуровали в камень. Он вытащил перчатки - крепкие кузнечные перчатки - и напялил их, затем потянулся и крепко ухватился за два шипа, делая глубоких вдох. Он оттолкнулся ногами и закачался, подтягиваясь кверху, слегка скосив глаза глядя на точки железных наконечников у самого лица. Всё равно, что протискиваться сквозь ветви, разумеется, исключая возможность вырвать глаз. Было бы здорово пережить всё это с обоими глазами.

Он качнулся в одну сторону, а потом бросил себя в другую и сумел зацепиться сапогом за верх. Он перекрутился, изогнувшись, почувствовал, как шипы продирают его толстую куртку, впиваясь в грудь, пока он перетаскивал через них своё тело.

И оказался наверху.

- Семьдесят восемь... семьдесят девять... восемьдесят... - губы Дружелюбного шевелились сами по себе, пока он смотрел на перекатывающегося через парапет на крышу банка Трясучку.

- Он сумел, - прошептала Дэй, не в силах в это поверить.

- И к тому же уложился во время, - Морвеер тихонько хихикнул. - Кто бы мог подумать, что он умеет лазить... как обезьяна.

Северянин встал, его очертания были темнее ночного неба. Он сдёрнул со спины арбалет и начал с ним возиться. - Хорошо бы чтоб он стрелял не как обезьяна, - прошептала Дэй.

Трясучка нацелился. Дружелюбный услыхал мягкий щелчок тетивы. Мгновение спустя в его грудь тупо ударила стрела. Он поймал древко, с опаской глядя на него. Почти совсем не болело.

- Нам повезло, что на нём не было наконечника. - Морвеер отцеплял проброс от перьев стрелы. - Мы постараемся избежать дальнейших просчётов, таких как твоя безвременная кончина.

Дружелюбный выбросил затуплённую стрелу и привязал верёвку к концу проброса.

- Вы считаете, та штука выдержит его вес? - бормоча, спросила Дэй.

- Сульджукский шёлковый шнур, - щёгольски произнёс Морвеер. - Лёгок как пух и прочен как сталь. Он выдержит нас троих одновременно и никто, посмотрев вверх, его не заметит.

- Вы так надеетесь.

- Что я никогда не делаю, дорогая?

- Да, да.

Чёрный шнур засвистел меж ладоней Дружелюбного, когда Трясучка начал наматывать проволоку обратно. Он смотрел, как нить ползёт через пространство между двумя крышами и отсчитывал расстояние в шагах. Пятнадцать, и тот конец оказался у Трясучки. Они туго натянули его между ними, затем Дружелюбный продел шнур сквозь железное кольцо, которое они вбили в доски крыши и начал вязать узлы - первый, второй, третий.

- Ты отвечаешь за этот узел? - спросил Морвеер. - Планом не предусмотрено длительного падения.

- Двадцать восемь шагов, - ответил Дружелюбный.

- Что?

- Падение.

Короткое молчание. - От этого нам не легче.

Туго натянутая чёрная полоска соединила два здания. Дружелюбный знал, что она есть, и всё же с трудом различал её в темноте.

Дэй жестом указала на шнур, на ветру её локоны торчали врастопырку. - После вас.

Морвеер, тяжело дыша, с трудом перевалил через балюстраду. Говоря начистоту, прогулку по шнуру нельзя представить приятной экскурсией, как не напрягай воображение. Половину пути дул ледяной ветер, от которого молотило сердце. В годы его ученичества у зловещего Мумах-йин-Бека, было время, когда он исполнял такие акробатические номера с кошачьим изяществом, но видимо эти навыки быстро ушли в прошлое вместе с копной его волос. Мгновение он приходил в себя, утирая холодный пот со лба, а потом увидел, что здесь сидит и над ним ухмыляется Трясучка.

- Мы здесь что, шутки шутим? - потребовал ответа Морвеер.

- Смотря над чем ты любишь смеяться. Сколько ты там пробудешь?

- В точности столько, сколько мне нужно.

- Тогда лучше бы тебе пошевеливаться побыстрее, чем на той верёвке. А то когда завтра заведение откроется, ты всё ещё будешь лезть внутрь. – Северянин, всё ещё улыбаясь, поскользил через перила по шнуру назад, быстро и уверенно, несмотря на всю свою величину.

- Если Бог есть, то он проклял меня моим окружением. - Морвеер, даже не став толком рассматривать мысль о том, чтобы обрезать шнур, пока дикарь не прошёл и полпути, пополз в узкий, покрытый свинцовым листом промежуток между пологими шиферными скатами, направляясь к середине здания. Впереди блестела грандиозная стеклянная крыша, свет матово мерцал сквозь тысячи преломляющих стёкол. Дружелюбный сидел там на корточках и уже разматывал с талии второй моток шнура.