Лучше подавать холодным

- Ах, современная эпоха. - Морвеер встал на колени возле Дэй, нежно прижимая руки к стеклу. - Что же они придумают дальше?

- Мне кажется наградой жить в такое замечательное время.

- Как и должно быть всем нам, дорогая. - Он осторожно заглянул внутрь банка. - Как и должно быть всем нам. - Коридор освещался скудно, по единственному светильнику горело в каждом конце, придавая драгоценный блеск позолоченным рамам громадных картин, но оставляя густую тень в дверных проёмах. - Банки, - прошептал он, с тенью улыбки на лице - на всём любят экономить.

Он вытащил свои инструменты стекольщика и начал щипчиками поддевать свинцовое покрытие, аккуратно вынимая каждый кусок стекла в сгустках замазки. Блеск его ловкости ничуть не затуманился с годами, и у него заняло всего лишь мгновения вынуть девять стеклянных панелей, разрезать кусачками свинцовую сетку и отогнуть её, оставляя подходящий для него лаз ромбовидной формы.

- Уложились точно во время, - прошептал он. Свет от фонаря стражника пополз по обитым стенам коридора, неся отблеск зари тёмным полотнам. Шаги отдавались эхом, когда он проходил под ними, отводя душу раскатистым зевком. Его длинная тень вытянулась на мраморной плитке. Морвеер тихонечко выдохнул в свою духовую трубку.

- Га! - Стражник хлопнул рукой по макушке и Морвеер пригнулся. Снизу донеслись шаги, шарканье, бульканье, затем громкий стук и лязг заваливающегося тела. Заглянув обратно в проём, можно было ясно увидеть распластанного на спине стражника, в свете фонаря, лежащего возле его протянутой руки.

- Отлично, - выдохнула Дэй.

- Естественно.

- Сколько бы мы не говорили про науку, она всегда кажется сродни магии.

- Мы, как кто-нибудь мог бы сказать - волшебники современности. Верёвку, если вам не трудно, Мастер Дружелюбный. - Заключенный перебросил один конец шнура из шелка, другой оставался завязанным вокруг его пояса. - Ты точно выдержишь мой вес?

- Да. - От молчаливого здоровяка исходило неумолимое ощущение чудовищной силы, придавшее некоторую степень уверенности даже Морвееру. Обвязавшись верёвкой и собственноручно завязав узел для страховки, он опустил в ромбическое отверстие сперва один ботинок на мягкой подошве, а затем другой. Протиснул туда бёдра, затем плечи и оказался внутри банка.

- Вниз. - И он поплыл вниз, быстро и плавно, как будто его опускал механизм. Ботинки коснулись плитки, и он, дёрнув рукой, распустил узел, беззвучно скользя в затемнённый проём, с духовушкой наизготовку. Пусть он и ожидал, что в здании был единственный стражник, но слепо полагаться на ожидания нельзя.

Всегда первым делом убедись.

Глаза бегали туда-сюда по затемнённому коридору, кожа в мурашках упоительного возбуждения от предстоящей работы. Ничто не двигалось. Только тишина, настолько полная, что давила на крайне обострённый слух.

Он посмотрел наверх, увидел лицо Дэй и ласково поманил её. Она соскользнула проворно, как балаганная акробатка, и поехала вниз. Её оборачивала лента с карманами из чёрной ткани, где было закреплено их снаряжение. Коснувшись ногами земли она выпуталась из верёвки и улыбнувшись, порхнула к нему.

Он чуть было не улыбнулся в ответ, но удержался. Ей не стоило бы знать о том тепле и признательности за её способности, за её рассудительность и характер, что развивались эти три совместных года. Ей бы не стоило даже догадываться о глубине его благодарных чувств. Когда он позволял себе такое, то люди неизбежно предавали его доверие. Времена его сиротства, его ученичества, его жизни в браке, его работы - все они просто усыпаны наиболее горькими предательствами. Это правда, что его сердце вынесло множество ран. Он никогда не должен выходить с ней за рамки профессиональных отношений, так он защитит их обоих. Его от неё, а её от самой себя.

- Чисто? - прошептала она.

- Как на разделочной доске, - проурчал он, возвышаясь над поражённым стражником, - и всё идёт по плану. В конце концов, что нас наиболее раздражает?

- Горчица?

- А также?

- Случайности.

- Правильно. Ведь среди них не бывает счастливых. Берись за ноги.

Приложив существенные усилия, они переволокли его через коридор за его стол и усадили в кресло. Голова отбрыкнулась назад, и он захрапел, длинные усы качались над его губой.

- Аххх, он спит как младенец. Реквизит, будь добра.

Дэй вручила ему пустую бутылку из-под спиртного, и Морвеер осторожно установил её на плитку, у сапог стражника. Потом она передала ему бутылку, заполненную наполовину. Он вынул затычку и выплеснул на грудь кожаного с подбоем камзола стражника. После чего осторожно положил её набок у его свисающих пальцев. Выпивка едкой лужицей растеклась по плиткам пола.