Лучше подавать холодным

- Отвали, ссаная побирушка. - Мужчина мимоходом задел его, оттолкнув к стене.

Коска вспыхнул возмущением от такого грубого произвола - Тот к кому ты обращаешься, ни кто иной, как Никомо Коска, прославленный солдат удачи! - Впечатление несколько подпортил ломаный скрежет сорванного голоса. - Генерал-капитан Тысячи Мечей! Точнее, экс-генерал-капитан. - Мужчина, исчезая в тумане, сделал неприличный жест. - Я обедал... в постелях... герцогов! - Коска сорвался на лающий кашель и был вынужден согнуться. Дрожащие руки на дрожащих коленях, ноющие от боли рёбра ходили ходуном, как мехи.

Такова была жизнь пьяницы. Четверть жизни на жопе, четверть на роже, четвёрть на карачках, а всё остальное время согнувшись. Он наконец выхаркал здоровенный шлепок мокроты, и последним кашлем сдул его с воспалённого языка, закрутив в воздухе. И это он оставит после себя? Плевки в сотнях тысяч канав? Его имя, как синоним мелочного предательства, алчности и мотовства? Он выпрямился со стоном безысходного отчаяния, уставившись в ничто - даже звёзды отгородились от него всеобволакивающим туманом Сипани.

- Один, последний шанс. Всё о чём я прошу. - Он и счёт потерял последним шансам, уже растраченным впустую. - Всего лишь один. Боже! - Кстати, он никогда не верил в Бога. - Судьбы! - В Судьбы он тоже не верил. - Кто-нибудь! - Он никогда не верил ни во что, дальше следующей рюмки. - Лишь... ещё один... шанс.

- Ладно. Ещё один.

Коска остолбенел. - Боже? Это... ты?

Кто-то засмеялся. Женским голосом, и резким, издевательским, самым безбожным из всех видов смеха. - Если так жаждешь, встань на колени, Коска.

Он покосился на скользящую мглу, пришпоривая мозги до состояния, кое-чем напоминающего активность. Кто-то знающий его имя. Навряд ли хорошее событие. Его враги много превосходили числом его друзей, а кредиторы ещё больше превосходили обоих. Он пьяно зашарил в поисках рукояти своего золочёного меча, затем вспомнил, что заложил его месяцы тому назад, в Осприи, и купил себе дешевый. Он пьяно зашарил в поисках рукояти того, другого меча, затем вспомнил, что заложил и его, сразу по приезду в Сипани. И опустил трясущуюся руку. Не велика потеря. Он сомневался, что смог бы взмахнуть мечом, даже если б тот у него был.

- Кто, ад и дьяволы, там? Если я задолжал тебе денег, приготовься... - его желудок дёрнулся и излил долгую, едкую отрыжку, - ...умереть?

Тёмное обличье внезапно восстало из теней рядом с ним, и он крутанулся, запутался в собственных ногах и распластавшись, полетел вниз - и трахнулся головой об стену. Зрение застелило слепящей вспышкой.

- Так, значит, ты всё таки жив. Ты ведь там живой, да? - Долговязая, стройная женщина с острым лицом, скрытым тенью, волосы торчат оранжевыми шипами. Его ум медленно поплёлся к узнаванию.

- Шайло Витари, чтоб меня. - Скорее всего, не враг, но определённо и не друг.

Он подпёр себя одним локтем и от того, что улица кружилась, решил что покамест этого довольно. - Не предполагал, что ты согласишься ... купить человеку выпить, так ведь?

- Козьего молока?

- Чего?

- Говорят, с ним легко всё усваивается.

- Мне говорили, что у тебя камень заместо сердца, но я даже не думал, насколько ты бесчувственна, раз решила, что я пью молоко, хрен тебя побери! Всего одну каплю того старого виноградного самогона. - Глоток, глоток, глоток. - Лишь одну и я в норме.

- Да ты уже неплохо готов. Сколько ты пьёшь в этот раз?

- Помню, когда я начал, было лето. А сейчас что?

- Наверняка не тот год. Сколько ты выкинул денег?

- Все что были, и ещё больше. Удивлюсь, если на свете найдётся монета, не побывавшая рано или поздно в моём кошельке. Но прямо сейчас я, кажется, неплатежеспособен, поэтому если ты смогла бы подкинуть немного мелочи...

- Тебе надо пересмотреть некоторые мелочи в твоей жизни, а не тратить их.

Наконец, он с усилием встал - по крайней мере, на колени - и ткнул кривым пальцем себе в грудь. - Ты считаешь усохшая, пропитанная мочой, ужасно напуганная лучшая часть меня, та часть, что с криком рвётся на свободу от этих мук, этого не знает? - Он безнадёжно опустил плечи, больное тело осело само в себя. - Но чтобы измениться, человеку нужна помощь доброго друга, или, ещё лучше, доброго врага. Все мои друзья давно в могилах, а мои враги, вынужден признать... нашли себе дела поинтереснее.

- Не все. - Снова женский голос, но в этот раз тот, от которого по спине Коски пробежала дрожь узнавания. Сплетение мрака превратилось в фигуру, и мгла сворачивалась дымными вихрями за хлёсткими полами её плаща.

- Не... - прокаркал он.