Лучше подавать холодным.

Он вытаращился, будто у неё поехала крыша. - Ограбить, и оставить его в живых? Он бы рассказал людям что деньги у нас. А так мы в безопасности.

- В безопасности? Такая гора золота исключает безопасность, Бенна!

Он помрачнел, будто она его ударила. - Я думал, ты будешь рада. Ты же из тех, кто батрачил в грязи ни за что. - Будто она его разочаровала. - Оно наше. Наше, ты понимаешь? - Будто она его подвела. - Пощада и трусость - одно и тоже, Монза! Я думал, ты выучила.

Что ей ещё оставалось делать? Заштопать обратно лицо Хермона?

Похоже немножко золота может навлечь море крови.

Его план наступления

Самый южный отрог Урвальских гор, великого станового хребта Стирии - всё сплошь тенистые низины и грандиозные пики, купающиеся в золотом вечернем свете, отважно марширующие на юг, оканчивался роскошным великаном, в ком и была взрезана сама Осприя.

Глубокую зелёнеющую долину меж городом и той возвышенностью на которую взгромоздился штаб Тысячи Мечей, сотнями расцветок покрывали полевые цветы. По дну долины петляла Сульва, устремляясь к далёкому морю, становясь под прикосновением заходящего солнца рыжим расплавленным железом. В древних оливковых рощах щебетали птицы, в высоких волнистых травах стрекотали кузнечики, ветер ласкал лицо Коски, и перо на шляпе в его руке по геройски трепетало и билось. В предгорьях севернее города высадили виноградники, зелёные ряды виноградной лозы на пыльных склонах холмов болезненным устремлением притягивали коскин глаз и исходили слюной во рту. Именно там давили лучшие марочные урожаи на Земном Круге...

- О, сжальтесь, лишь глоток, - беззвучно прошевелил губами он.

- Восхитительно, - выдохнул принц Фоскар.

- Вид на прекрасную Осприю ни разу не открывался вам прежде, ваше высочество?

- Я слышал рассказы, но...

- Дух захватывает, не так ли? - Город возвели на четырёх громадных, врезанных в кремового цвета скалу, полках пологого горного склона. Каждая, окружённая собственной ровной стеной, переполнена горделивыми сооружениями, набита переплетеньем крыш, куполов и башен. С гор до самого крайнего бастиона изящно спускался древний имперский акведук, свыше пятидесяти арок. Высочайшие из них в двадцать раз выше человеческого роста. К верхнему утёсу невозможным образом цеплялась цитадель, четыре великих башни вытянулись в темнеющую лазурь небес. Солнце садилось и в окнах загорались огни, очертания города припорошило булавочными остриями света. - Подобного сему, другого места нет.

Пауза. - Почти что жаль осквернять его огнём и мечом, - заметил Фоскар.

Коска слыхал, что граф Фоскар, ныне принц Фоскар, вследствие происшествия в знаменитом сипанском борделе, был ребячливым, неоперившемся, слабонервным юнцом, и приятно удивился от того, что видел перед собой сейчас. Парень взаправду обликом юн, но ведь жизнь каждого человека неминуемо начинается с молодости, и тот казался скорее вдумчивым, нежели слабым, скорее трезвомыслящим нежели бесхарактерным, скорее вежливым, чем уступчивым. Очень похожим на самого Коску в таком возрасте юношей. Не считая абсолютной противоположности в каждой отдельно взятой черте.

- Укрепления, по видимому, весьма могучие... - прошептал принц, изучая вздымающиеся стены с помощью подзорной трубы.

- О, разумеется. Осприя была самым дальним острогом Новой Империи, построенным как бастион против неугомонных баолийских орд. Иные участки стен сдерживали дикарей более пятисот лет подряд и стоят до сих пор.

- Тогда почему герцог Рогонт просто не укрылся за ними? Он, кажется, склонен по возможности избегать сражений.

- Он даст бой, ваше высочество, - заявил Эндике.

- Он должен, - грохотнул Сезария, - или мы просто встанем лагерем в чудесной долине и выморим его голодом.

- У нас численный перевес три к одному, если не больше, - поморщился Виктус.

Коска мог только согласиться. - Стены полезны лишь когда ожидается помощь, а помощи Лиге Восьми ждать неоткуда. Он должен сражаться. Он будет сражаться. Он в отчаянии. - Если сам он хоть в чём-то и разбирается, так это в отчаянии.

- Должен признаться у меня сохранилась некоторая... озабоченность, - Фоскар беспокойно прочистил горло. - Я знал что вы всегда страстно ненавидили моего отца.

- Страстно, ха. - Коска рукой отогнал от себя эту мысль. - Молодым я позволял страсти водить меня за нос, но бесчисленные уроки суровой жизни научили меня хладнокровию. Мы с вашим отцом имели свои разногласия, но я, превыше прочего, наёмник. Позволить личным чувствам облегчить вес кошелька стало бы актом преступного непрофессионализма.

- Слышим, слышим. - Виктус злобно и неприглядно покосился. Ещё более неприглядно, чем обычно.