Лучше умереть (ЛП)

  'Я не? Я в Лондоне чуть больше сорока восьми часов и уже сижу напротив вас. Как вы думаете, где я буду через неделю?

  Выражение ее лица оставалось нейтральным, но слишком нейтральным. Она должна была быть обеспокоена, но он не мог поколебать ее решимости.

  Она кивнула в ответ, а затем сказала: — И я знала о тебе половину этого времени. Хотите знать, что я уже обнаружил?

  «Первое правило интеллекта: он никогда не рассказывает всю историю».

  «Чувство, которым я жил всю свою карьеру. Я уверен, что вы сделали то же самое. И неплохая карьера у тебя тоже была. Профессиональный убийца. Фриланс. Александр Норимов был вашим посредником, сначала для российских спецслужб, а потом, когда занялся собственным бизнесом. Я читал всевозможные непроверенные отчеты об инцидентах в Париже, Минске, даже в Танзании. Довольно обширная у вас биографическая справка.

  Виктор ждал.

  — Не волнуйся, — продолжила она. — Я не жду, что ты что-то подтвердишь. Вам не нужно. Что мне особенно интересно, так это то, что вы не работали на Норимова по крайней мере полвека. Я знаю, что он продал тебя полковнику СВР пару лет назад. Как ни странно, именно этого офицера я встретил на коктейльной вечеринке в российском посольстве здесь, в Лондоне. Это было до того, как ваши пути пересеклись, и я говорил с ним всего несколько минут, но я помню, что он был самым высокомерным человеком, которого я когда-либо встречал. Такие высокомерные мужчины обычно социопаты».

  — Не только мужчины, — сказал Виктор.

  Она слегка наклонила голову и продолжала: — Так что, если Норимов продал вас такому человеку — а я, признаюсь, не знаю почему, — я не могу поверить, что вы нашли в своем сердце силы простить его. Не говоря уже о том, чтобы рисковать своей жизнью ради его дочери. К тому же падчерица.

  — Вы хотите знать, почему?

  — Частично, — сказала она. — Хотя на самом деле неважно, почему ты делаешь то, что делаешь. Но что бы это ни было, это должна быть чертовски веская причина. Челюсть Виктора сжалась от непристойности. Она видела это. — Слишком неженственно для вас?

  «В мире и так достаточно безобразия, независимо от пола».

  — Я не считал тебя хиппи.

  «Хотите увидеть мою карточку Гринпис?»

  Она слегка улыбнулась. Она произвела на него впечатление человека, который никогда не позволял себе смеяться. Смеяться означало потерять контроль. Он мог относиться.

  Она сказала: «Мы отклонились от темы. Но мне больше нравится, что мы можем. Даже если мы враги, это не значит, что мы не можем быть друзьями.

  — Я мог бы пойти дальше и не согласиться с вами в этом.

  Улыбка задержалась. «Вы должны судить человека по его врагам, а также по его друзьям».

  «Джозеф Конрад », — подумал Виктор, сомкнув губы.

  — Перейдем к делу? спросила она.

  'Будь моим гостем.'

  «Я офицер британской СИС, и я чертовски хорош. У меня тесные связи с российской и американской разведкой. У меня есть контакты во всех полицейских подразделениях Европы. Интерпол практически из кожи вон лезет, чтобы помочь мне, когда я звоню. Как ты думаешь, что произойдет, если я приложу все усилия, чтобы точно узнать, кто ты?

  — Вы ничего не найдете.

  Она откинулась назад и уставилась на его лицо. Он знал, что она искала любые визуальные подсказки, которые показали бы, что он лжет. Он также знал, что она ничего не нашла. — Хорошо, — сказала она. — У тебя хороший покерфейс, я дам тебе это. Но мы оба знаем, что самое дорогое для вас — это ваша анонимность. Без него ты ничто.

  — Вы правы?

  Она начала садиться вперед, но остановилась, понимая, что это показывает ее рвение. Виктор сделал вид, что не заметил. — Я хочу сказать, как вы хорошо знаете, что все, что происходит в этом городе, — не последнее. До сих пор вам удавалось оставаться в живых и не выходить из тюрьмы, так что вся ваша заслуга, но я не высокомерный полковник СВР или полагающийся на технологии офицер ЦРУ. Я занимаюсь этим уже давно, и Офис был в игре дольше, чем кто-либо другой».

  «Возможно, хвастаться нечем, учитывая состояние Британской империи».

  — Вы имеете в виду империю, вырезанную из крошечного острова, едва видимого из космоса, которая достигла того, чего континенты не смогли ни до, ни после? Чуть более века назад эта империя контролировала четверть суши и четверть населения мира. Неплохая попытка для последней империи, которую когда-либо знал мир.

  — Советы могут что-то сказать по этому поводу.

  «Империя, которая разваливается в течение жизни, — это не империя».

  «Александр Македонский не согласен».

  Она улыбнулась. «Посмотрите на нас, обсуждающих историю и политику, как будто мы знаем друг друга целую вечность».

  — Я думал, ты мне угрожаешь.

  «Тупочка. Я просто помогал вам понять природу вашего затруднительного положения.

  — Недавно, — сказал Виктор, — вы говорили о том, чтобы перейти к делу.

  — Хорошо, что ты можешь сохранять чувство юмора, учитывая серьезность твоей ситуации. Я не уверен, что смог бы на твоем месте. Или, может быть, вы заблуждаетесь. Возможно, поэтому ты не так напуган, как должен был бы быть.

  'Я не боюсь.'

  Она подняла бровь. — Тем не менее вы чувствовали необходимость заявить об этом?