Лучше всех или завоевание Палестины. Часть 1. Бытие. Поэтическое прочтение

Десятую часть с тех сумм,

Что мне принесут рабочие,

Я Господу вознесу.

Налоги с трудов неправедных

Я праведно заплачу.

Фискалов своих во здравие

Спалю не одну свечу,

Верну мзду без сожаления.

Спокоен сон будет мой.

Господним благоволением

Не станет мне мир тюрьмой".

На службы своей условия,

Иаков что описал,

Нахмурил, возможно, брови Бог

Но спорить тогда не стал,

За этакую безделицу

Коры не разверз разлом.

Когда барышами делятся,

Какое же это зло?

Иаков свой сон про лестницу

Воспринял как вещий знак -

У Господа индульгенцию

Себе откупил монах.

(Крестьянство, интеллигенция,

А с ними рабочий класс -

Нам всем нужна индульгенция.

Ведь кто без греха у нас?

Про власть речь вести излишне здесь -

В неё до кончины дней,

В её прохиндеев нынешних

Не хватит швырять камней.

На залежи не посетуем,

В достатке камней у нас,

Подробно о них поведает

Чуть позже Екклесиаст.

Пред Господом во прощение

Грехов своих и долгов

Сын пустит на возмещение

Десятую часть всего,

В небесную канцелярию

Баланс отошлёт, итог,

Чтоб не отобрал Вирсавию

Его неподкупный Бог.

В налоговую инстанцию

В квартале от райских врат

С налогами декларацию

Представит усопший раб,

Под вывеской с Зодиаками

Откат сдаст и был таков,

Чтоб мирно спалось Иакову

Без всяких кошмарных снов.

Для Господа десятиною

Он свой искупил обман.

Церковники долей львиною

Набьют накладной карман.

Им купленное прощение

Поставит Господь на вид,

И Лютер от возмущения

Полмира перекроит.

(Ма́ртин Лю́тер — немецкий христианский богослов, бывший католический монах-августинец, инициатор Реформации, ведущий создатель протестантизма, именем которого названо одно из его крупнейших направлений — лютеранство)

Получит весь клир затрещину

Такую, скажу вам я,

Что Папство потом даст трещину…

А всё началось с вранья.)

Глава 29 Двоежёнство Иакова. Много надо ли мужику?

Намотал на ус Иаков — ложь, враньё, а с ними лень

Заведут тебя, однако, в край, где ягель жрёт олень,

Там полгода полночь длится, умный чукча нерпу бьёт,

А на выданье девица всех евреев в гости ждёт.

Встал, пошёл искать невесту, куда кроки дал отец,

И пришёл в такое место, где паслись стада овец.

Шёл по азимуту точно. Путь на северо-восток

Он держал и днём, и ночью — не кончается песок.

Пересохшие истоки, не дошёл сын до Оби,

И не всё, что на востоке, называется Сибирь.

Было там воды не густо, но колодезь всё же был,

Разве что колодца устье камнем кто-то заложил.

Овцы сонные лежали, миражом им мнился пруд,

На жаре послушно ждали, когда воду отопрут,

У водицы не напившись. Этот камень вшестером

Можно было, навалившись, отомкнуть, и то с трудом.

От случайных проходимцем бедуины всей земли

Знали, как им защититься, и колодцы берегли -

Кошек не топили, ночью, не сбивали фонари…

Юмор был у них не очень. Одним словом, дикари.

Пастухи в кружок молиться сели, отгоняя мух.

Чтобы той водой напиться, не хватало только двух

Бедуинов помощнее. Всяк пришедший в помощь им.

Здесь Иаков с обращеньем заявляется своим:

«Дорогие братья, дескать, подскажите, где Харран,

Край непуганых невесток? Здрав ли дядюшка Лаван?»

Пастухи не удивились. По дороге вьётся пыль -

Это овцы появились, с хворостинкою Рахиль,

Дочка знатного Лавана… «Кто такая?» — Всё, что смог

Вслух изречь Иаков. Странным получился диалог

С пастухами. Кроме камня, что закрыл к воде проход,

Им до фени был тот саммит, как и весь еврейский род.

«До Лавана нет нам дела. Вот кому б найти зятька,

Вечно шлёт к колодцу девок, а нам надо мужика

Да желательно покрепче… Ты с какой нужды возник?

За невестою в Двуречье… Уж не ты ли тот мужик?»

* * *

А Рахиль, как восточной девушке

Полагается, не спеша

Повернулась спиною к дервишам,

К гостю знатному подошла.

Улыбнулась смазливым личиком

И ввела мужика в тоску,

Наклонилась к нему без лифчика…

Много надо ли мужику?

В эротических сновидениях

О такой он давно мечтал,

Гнал верблюдов с остервенением,

На камнях, как мы помним, спал.

Отыскал он одну желанную,

От которой плодить свой род

И коленами, то есть кланами,

Межевать племенной народ.

Все, кто снам придаёт значение,

К слову Господа не глухи…

О любви той предназначении

Понимали б что пастухи.

* * *

«День в разгаре, солнце в силе. Шли б вы, милые, в поля

И оставили б с Рахилей вы меня беседы для».

«Не уйдём мы. Соберутся только к вечеру стада.

Пока овцы не напьются, мы отсюда — никуда.

Разногласья между нами мы базаром перетрём,

Не за пазухой наш камень, а скорее мы при нём».

Наш Иаков, можно Яша, дистрофией не страдал –

На ладони поплевавши, камень в сторону убрал,

Напоил овец Лавана, брата матери своей.

Из всех жителей Харрана Яши не было сильней.

Чмокнул он Рахиль в мордашку и зашёлся как акын.

До сих пор девицы краше не встречал Ревекки сын.

Так сказал, в глаза ей глядя: «Для тебя загадка есть -

Как племяннику мой дядя по мамаше станет тесть?»

Ох уж эти заморочки, у семитов так всегда.

Мухой мчит к Лавану дочка ту загадку разгадать.

Брат Ревекки, плут известный, в сватовстве поднаторел,

С Авраамовой невесткой руки здорово нагрел,

Её сына обнимает: «Вижу плоть мою и кость».

Целый месяц проживает у Лавана в доме гость.

Для меня совсем не ясен тот запутанный бином -