Лучше всех или завоевание Палестины. Часть 1. Бытие. Поэтическое прочтение

В жертву счастье их принесём?

Назначай же большое самое

Отступное, пресечь раздрай,

Перетри все вопросы с мамою,

Но девицу ты нам отдай».

Отвечали сыны Иакова

И лукавили наперёд:

«Дочь не можем отдать за всякого,

Кто бесчестит наш славный род.

Лишь подвергшийся обрезанию

Может наших сестёр того,

А не то, извините — Азия,

Можем мы самого его…»

(Врал Иаков со всей семейкою.

Миллионы и там, и тут

С раскрасавицами еврейками

Необрезанными живут.

Детям их не страдать от шпателя.

Но когда «Лучше всех» припрёт,

Им, евреями став по матери,

Всё равно как продолжить род.

Для расстройства не вижу повода,

Маме я извиню обман,

Если сын юдофоба Свободы

Вдруг окажется Либерман.)

Совершив над собой усилие,

Отойду от любимых тем,

Возвращусь вновь к тому насилию,

Что случилось в земле Сихем,

Когда Дину (хоть ей понравилось)

Принц наследный слегка имел.

Её сродники не бесправные

Учинить хотят беспредел,

Выдвигают царю условия:

«Породниться желаешь коль -

Обрезанию поголовному

Ты подвергнуть тогда изволь

Пол мужской, до писульки с маковку

Проведи через наш обряд»…

(Был бы я хоть на миг Иаковом,

То добавил бы за ребят:

«Если есть феминистки низкие,

Что хотят дочерей моих

Обесчестить полуредисками -

Обрезайте тогда и их.

Ну, а если природа-матушка

Не дала им, что сечь пока,

Отсечение плоти краюшка

Вы начните с их языка».

Впрочем, хватит скабрезных вольностей.

В зоологии я прочёл,

Что язык у гюрзы раздвоенный,

Обрезанье здесь ни при чём.)

Мы ж послушаем, как доходчиво

Без вмешательства сапога

Могут те, кого знать не хочется,

В свою веру склонить врага:

«На великой земле Израиля

Нас завидная доля ждёт,

Породнённые обрезанием

Мы составим один народ.

Не желаете быть едиными

И обрезанными — тогда

Забираем обратно Дину мы,

Покидаем вас навсегда.

А Сихема, мальчишку подлого,

За насилие Аз воздам,

Мы подловим, мешок на голову

И с булыжником в Иордан».

Те Еммору слова понравились.

Охватила Сихема дрожь -

Чтоб с любимой дела поправились,

Самым первым он лёг под нож.

Епитимью, а не возмездие

Выбирает из двух он зол -

Чем в мешке держать равновесие,

Лучше милую за подол.

Сбросив плоть, духом он возвысился,

Встал с Петраркой в одном ряду.

Уважаемым стал немыслимо

За решимость в своём роду.

Царь Еммор вышел перед городом,

Агитирует: «Господа,

Предлагаю с другим народом я

Породниться нам навсегда.

Не враждебен нам по эстетике,

Даже если в любви не ас,

То в финансовой арифметике

Как Магницкий он и Лаплас.

Его дочери не бесстыжие,

По доступности в самый раз.

С виду персики они рыжие,

А распробуешь — ананас.

Не арабы, не фарисеи мы,

Но вблизи Иорданских вод

Бесконечными одиссеями

Обеспечим мы им приплод.

Не для нас ли стада, имения

Их и прочая лабуда?

Провидение им намерило

Жить до Страшного аж Суда.

До явленья судебных приставов,

А набег их неотвратим,

Земли, реки, поля и пристани

Подороже им продадим.

Обещаньями и кадастрами,

Всем, что нищим Господь подаст,

Пусть владеют сыны мордастые,

Не забудут они про нас.

Жить нам дальше одной общиною

И пахать на один общак,

Им мочу продавать ослиную,

Наше дело — растить табак

Да речами сорить помпезными.

Наша карма — пройти обряд.

Быть нам впредь, как они, обрезаны.

Будем делать, что говорят.

То, что клали на всё до этого,

Мы положим теперь под нож,

Жить научимся не приметами,

Во спасение примем ложь,

Медный таз обведём мы кантиком

(Не накрыться, а плыть в грозу),

Мудрецов своих за Атлантику

Отошлём в медном том тазу.

(Три мудреца в одном тазу пустились по морю в грозу.

Будь попрочнее старый таз, длиннее был бы мой рассказ. Самуил Маршак)

Нашпигуют их там премудростью.

Фаршированные грачи

Возвратятся назад — от глупости

Неразумный народ лечить.

Предлагаю сватами, сватьями

С тем народом сойтись в момент.

За спасение ваше ратует

Ваш оранжевый президент».

На Майдан люди выходящие

Поддержали во всём царя

И Сихема его гулящего

(Позже выяснится, что зря).

Обрезание ритуальное

Завернуло всех в букву Зю,

Превратившись не в виртуальную,

А в реальнейшую резню.

Третий день мужики в болезни все,

Не выходит у них пис-пис.

Может лишнее что отрезали -

Каждый думает, глядя вниз.

А два сына-козла Иакова,

Симеон, Левий (не Матвей)

Налетели, мечами брякая,

Как когда-то Батый на Тверь.

На больных обнажили лезвия,

Порубили всех, как кули.

Феминистки, что не обрезаны,

Мало чем здесь помочь смогли.

При мечах отморозки смелые

Взяли тёплыми вожаков

И, как многие после делали,

Перерезали мужиков.

Скотоводу, как конопатому,

Не составит труда убить.

Чтоб на деда пойти с лопатою,

Даже рыжим не надо быть.

Край Сихем как старик преставится.

(Рыжий наш отдохнёт пока,

Ему случай ещё представится

Бить лопатою старика.

Рыжий, рыжий, конопатый убил дедушку лопатой… фольклор)

Дина плакала от бессилия,

Затыкали братья ей рот:

«Не тебя твой Сихем насиловал,

А бесчестил наш славный род».

Хоть кого приведёт в бесчувствие

Тот убойный их аргумент.

Надоело братишкам буйствовать,

Поостыли они в момент,

Совершили свои моления,

Бога вспомнили, а затем

На великое разграбление

Обрекли городок Сихем.

Из домов норовят всё вынести,

Дерзкий свой совершив налёт.

Кто помельче выходит с примусом,

Покрупнее — тот мебель прёт.

Как случилось им смародёрничать?

Обрезанье тому виной…

(Неприлично мне даже ёрничать

Над поруганной той страной.