Лучше всех или завоевание Палестины. Часть 1. Бытие. Поэтическое прочтение

Не возьму на сердце камень — покарать вас с высоты,

Хоть признаться между нами, вы отменные скоты.

Про отца страданья знаю, про ужасный недород.

Из тюрьмы вас отпускаю дабы не погиб ваш род.

Одного из вас под стражей подержу я под замком,

Пока вы с зерном поклажу отвезёте в отчий дом.

Возвращу его вам быстро, как придёт Вениамин,

В ваших помыслах корыстных не замаранный один».

И для верности добавил: «…Чтобы вам не умереть,

А не то трамвай задавит иль другая ждёт вас смерть».

* Андрей Януарьевич Вышинский (1883–1954) — советский государственный деятель, юрист, дипломат. Прокурор СССР (1935–1939), министр иностранных дел СССР (1949–1953), постоянный представитель СССР при ООН (1953–1954).

** Генрих Григорьевич Ягода — один из главных руководителей советских органов госбезопасности (ВЧК, ГПУ, ОГПУ, НКВД), нарком внутренних дел СССР (1934–1936). Расстрелян.

Глава 42 ч. 3 Неужели это совесть голос слабый подала?

Хороша альтернатива. Призадумались братья

И друг к другу обратились после этого битья.

Что подвигло братьев, Бог весть, вспомнить давние дела?

Неужели это совесть голос слабый подала?

«Бог за наше злодеянье Суд свой праведный вершит,

Налагает наказанье за страдания души

Те, что вытерпел Иосиф, нашей милостью изгой.

Не заслуживал он вовсе жалкой участи такой.

Слушали его не слыша, когда нас он умолял.

Чрез него нам сам Всевышний свою волю объявлял.

Кстати, что сейчас дремучий дух имеет нам сказать?»

Поплотнее сбились в кучу, стали медиума звать

Разузнать, судьбу какую на чужом примере им

Дух предложит, не блефуя, иль останется глухим

К их постигшему несчастью… (Был ещё не слишком строг,

К оккультизму обращаться разрешал еврейский Бог).

Знать судьбу братья хотели. Им поведал третий глаз,

Как с любовницей в постели Трумэн* подписал приказ

О бомбёжках Нагасаки, как Господь его судил

И какие выпить ссаки Он его приговорил:

«Президент преступный Трумэн, сатана за твой приказ

На то место, чем ты думал, столько раз натянет глаз,

Скольких ты убил японцев. Наблюдать тебе, изгой,

Не затмение на солнце, а кисту и геморрой».

Я так думаю, Иосиф вверг братьёв своих в гипноз,

Их стенаниями в голос умилялся он до слёз:

«Мы сюда пришли за хлебом, но ужасен жребий наш -

Вниз глядеть и видеть небо в отражении параш…»

«Говорил вам: Не грешите против отрока» — Рувим

Чувств растрёпанных в зените с осуждением к другим

Обратился вдруг к братишкам, лицемерья образец,

Ведь ему тогда мальчишку охранять велел отец.

Говорил высоким слогом (дать понять, что ты умней,

Справедливей — имя Бога помогает всех верней):

«Кровь на нас легла позором, за неё с нас взыщет Бог»…

(Удивлён я — где тот Зорро эту кровь увидеть смог?

Не убили, слава Богу, стал Иосиф атаман.

Ну, подумаешь, немного поработал задарма.

Человек другим не станет. От сохи мечтает тать,

Как бы половчей заставить на себя других пахать.)

Сам Рувим пусть тёщу лечит, здесь задумал он схитрить -

Снять и на чужие плечи всю вину переложить,

Испугался, что накажут, отдадут под трибунал -

Про Иосифа продажу рапорт он не написал,

Думал, будучи моложе: сгинул Ося, хрен бы с ним.

Не хотел отца тревожить сострадательный Рувим.

И пока братья стенали — зря продали, то да сё -

Одного они не знали, что Иосиф слышит всё.

Между ними, как рабочий, в тот ответственный момент

Ошивался переводчик, завербованный агент,

Мастер на такие штуки. Знает каждый атташе -

Длинные сатрапа руки начинаются с ушей.

В дальних комнатах Иосиф, чтоб никто не услыхал,

На подушки тело бросил, сильно так переживал,

Заходился от рыданий, продолжал родню любить.

Думал он о наказанье и о том, как их простить.

Мщение и всепрощенье встретились на кулачках.

Жажда низкая отмщенья проиграла по очкам

В этом очном поединке у Иосифа в душе.

Во всех смыслах был великим Иеговы атташе.

Полежал минут пятнадцать, отряхнулся, точно гусь,

Вышел дальше притворяться лицедеем братских чувств.

Драматическим артистом с детства Ося быть хотел,

На растроганное лице маску строгую надел.

Подавил в себе он стоны, как в гестапо партизан,

Взял из братьев Симеона, как преступника связал,

Поступил весьма сурово. Брал Сихем тот брат герой

После акта полового обесчсещенной сестрой.

Стратегический свой гений Тухачевским** проявил -

Всех обрезал, как растенья, беззащитных перебил.

(Что крестьян гонять в глубинке, отправляя на тот свет,

Что мечами по ширинкам — разницы особой нет.

Позже Сталин командарму, что Кронштадт в крови топил,

По делам воздаст недаром.) Ося тоже не простил,

Посадил он Симеона. Помнил Ося, как садист

Брат сдирал с него кальсоны швиырял в канаву вниз.

Но Иосиф в высшей славе выполнял, что скажет Бог,

Рук своих не окровавил, а ведь очень даже мог

Покарать как Чикатилу***. Месть не овладела им.

Родовое накатило чувство близости к своим.

Был готов тогда Иосиф предпоследнее отдать,

Чтоб отца увидеть проседь, Венечку поцеловать.

* Гарри Трумэн. 33-й президент США в 1945–1953 годах. Отдал приказ об ядерной бомбардировке Хиросимы и Нагасаки.