Лучше всех или завоевание Палестины. Часть 1. Бытие. Поэтическое прочтение

** Михаил Николаевич Тухачевский (1893–1937) — советский военачальник. 18 марта 1921 года им был усмирен Кронштадтский мятеж. Подавил бунт крестьян в Тамбовской губернии.

*** Андрей Романович Чикатило (16 октября 1936 — 14 февраля 1994) — советский серийный убийца, насильник, педофил и каннибал.

Глава 42 ч. 4 О совести и честности

Под Иосифа указку полной мерою мешки

Набивают под завязку братья (те же мужики,

Что приехали с Поволжья за пшеницею в Тамбов.

А найти пшеничку сложно — перебили мужиков).

Но зерно Иосиф сыщет, не посадит на паёк.

Коммунизма призрак нищий от страны ещё далёк.

Без разборок и делёжки сможет нищенка прожить -

Поклониться стоит в ножки и накормят, может быть.

На египетских раздольях, где ковыль растёт ничей,

Мы накушаемся вдоволь благородством богачей.

Загрузить братьёв Иосиф фуражом даёт добро

И велит в мешки подбросить Ханаана серебро,

Может, то, что так паскудно за него купец платил.

(Деньги те подлец Иуда на блудниц давно спустил).

Братья на ослов, верблюдов хлеб навьючили в мешках.

И пошли они оттуда малой скоростью в песках.

Совесть грузом за спиною тяжелее горьких слов,

Ощущение такое — сами вроде тех ослов.

(Если верить Кузнецову* — он поэт, библиовед -

В языке еврейском слова совесть не было, и нет.

Заменяет совесть людям огорчение, каприз…

А бессовестных не любят — значит, антисемитизм.

Нет понятья — в эти дыры выдувает душу вон.

На иврите нет Шекспира, не велик с того урон.

По незнанью ближе к ночи вру, конечно, атеист -

Образованнее прочих богослов и талмудист.

Есть у них Шолом-Алейхем, и хоть нет у них Христа,

Оголтелых шайке-лейке талмудисты не чета.

Возраженья слышу — ой ли? Юдофил и юдофоб

Препираются до боли и меня загонят в гроб.

За народы и системы отвечать я не берусь,

Лучше я от скользкой темы к изложению вернусь.)

Брат один открыл мешок свой, накормить хотел осла

И остолбенел от шока видя то, что Бог послал.

Как вести себя не знает, ошарашен не слегка -

Серебро его сияет из отверстия мешка.

Прибежал к своим он братьям: «Серебро возвращено,

Утаим его от бати и потратим на вино».

Нет, подумали другие — знак хорошим не назвать,

Если помочи тугие, оттянув, пустить назад.

Это вам не обещанья, вечно помнить и любить.

Если деньги возвращают, это значит — будут бить.

Сердцем трепетно смутились, пережить подобный стресс

Даже к Богу обратились, проявили интерес.

«Что Господь задумал с нами очень скоро сотворить,

Если мент сорит деньгами и про то не говорит?»

Так с халявным миллионом и с мучицей на мацу,

Но уже без Симеона братья двинулись к отцу.

Встал Иаков преподобный, без торшера абажур.

Пред отцом отчёт подробный вкратце я перескажу:

«Над землёй той главный самый принял нас средь бела дня,

Говорил сурово с нами в соглядатайстве виня.

Вёл себя как контрразведка, унижая пришлых лиц,

Что весьма бывает редко при прозрачности границ.

У него система «Тополь», в бункерах запас еды,

База в бухте Севастополь и с рукою нелады -

Сохнет сошкой веретённой. (У Иосифов такой

Был дефект приобретённый, у Иакова — с ногой.)

Продержал три дня в подвале нас в египетской тюрьме.

Мы же духа не теряли, поддержали реноме,

Что честны мы, и при этом заявили мы ему:

Про крылатые ракеты не расскажем никому.

Нас одиннадцать сначала было братьев на крыльце,

Одного из нас не стало, самый младший — при отце.

Нас числом осталось десять, Симеон в темницу взят,

А развесить нашу честность — хватит и на пятьдесят».

(Факт открыл я интересный: если Библия не врёт,

На востоке самым честным был израильский народ.

Впрочем, этот довод спорен, не согласен с ним Коран.

А где вор сидит на воре, самый честный там баран.)

Но продолжим братьев повесть, что поведана отцу

В оправдание и гордость за мучицу на мацу:

«В нашей честности семитской усомниться смог тиран

И отправил в путь неблизкий хлеб доставить в Ханаан.

Одного из нас залогом приказал оставить он.

И по жребию в остроге оказался Симеон

(Тот, что до того всех лучше брал подрезанный Сихем.

Как Иосифа он мучил не рассказывать же всем).

Обещали, скоро будем. За одно ты нас прости -

Веню нас сатрап принудил вместо Сёмы привести.

"Младшего желаю брата — говорил он — лицезреть

Я желаю и обратно отпустить. Иначе смерть

Ожидает Симеона. Юрисдикция строга

К соглядатаям, шпионам и к пособникам врага.

Привезёте Веню если, что честны вы, буду знать

И в Египте сколько влезет разрешу вам торговать

Без запретов и лицензий, саннадзора, блокпостов.

Спорить было бесполезно, загрузили мы ослов,

А когда опорожняли привезённое добро,

Мы прознали, что подклали в наши торбы серебро».

(Извините, подложили, не изменит это суть,

Если вытянут с вас жилы серебро своё вернуть.

Вспомнил я, бандит Япончик**, до того как отсидел,

Сапогом лечил по почкам тех, кто вовсе не болел.

Знал я Ходоса Володю. Ну, случилось, задолжал,

Про факторинг мордой в воду от Япончика узнал.

Извлекаемый обратно за цепочку под ножи,

Думал он с Рене Декартом: если мыслю, значит жив.

Высоко взлетел Картезий на познания коне…

Чем тогда Володя грезил, не понять тебе, Рене.)

По делам всем воздаётся, но как скоро не берусь

Я сказать… Опять отвлёкся, вновь к высокому вернусь,