Лучше журавль

– Неужели в вашей подсобке нет кухни?

Дон Лусио покачал головой.

– Это что за условия такие? Даже негде подогреть ужин? На следующем собрании жильцов я замолвлю словечко.

– Если успеете, – усмехнулся консьерж.

– Что значит, если успею?

– В квартире 6А никто из жильцов не задерживался дольше квартала. Только занесут чемоданы, распакуются, а через месяц-другой – на выезд.

Привратник, довольный, отделил кусок пирога моей серебрянкой вилкой. Спрятал сдобу за щеку и налил в крышку от термоса кофе.

– Почему так? Из-за ржавой воды на кухне?

Консьерж перестал жевать и поглядел хитро.

– Значит, он вам ещё не являлся?

– Кто?

– Дон Хорхе.

– Дон Хорхе? Вы же знаете, ко мне не приходил никакой дон Хорхе.

Я кивнула на журнал регистрации визитёров.

– Да нет же, писатель.

Принялась вспоминать всех знакомых мне писателей по имени Хорхе. Вспомнился лишь один, но тот был уже мёртвым.

– Я не знаю никакого писателя Хорхе.

– Кто же его не знает?

Консьерж усмехнулся снова. Я начала злиться.

– А фамилия у него есть?

– Ибаргуэнгойтия. Он жил в вашей квартире, пока в Париж не переехал.

– Хорхе Ибаргуэнгойтия жил в моей квартире?

Спрятала вспотевшие ладони в карманы жакета.

– Значит, спите крепко, если не слышали скрипов, – сказал дон Лусио.

– Тарелку потом занесёте, – бросила я ему и поспешила к лифту.

– Спасибо. Сеньора…?

– Моника. И пожалуйста, запомните моё имя, потому что я здесь надолго.

Вошла в лифт. Двери сомкнулись.

Когда мне было семнадцать, мы с подругами вызывали духов у меня в спальне. Нарисовали «говорящую» доску, стрелку на блюдце. Сняли кольца, часы, серёжки. Погасили свет, зажгли свечи.

– Кого позовём?

– Хуану Инес де ла Крус?

– Слишком давно умерла. Будет сложно.

– Императора Максимилиана?

– Этот на нас, мексиканцев, обижен.

– Федерико Гарсиа Лорку? – предложила я. – Говорят, духи тех, кто умер не своей смертью, вызвать просто: они всегда рядом с живыми.

– Почему они рядом?

– Чтобы с их помощью доделать то, что не успели.

Мы взялись за руки и хором заговорили:

– Дух Федерико Гарсиа Лорки, пожалуйста, приди к нам.

– А как мы узнаем, что он явился? – прошептала новенькая, Нати.

– Подаст знак.

– Мне страшно.

Вдруг почувствовала, что кто-то тянет меня за косу.

– Он здесь.

Подруги коснулись кончиками пальцев фарфора.

– Дух Федерико Гарсиа Лорки, ты здесь?

Блюдце дёрнулось. Нати завизжала. Мы разом бросились зажимать ей рот. В этот миг блюдце с бешеной скоростью пересекло «говорящую» доску и упало на пол. Я включила лампу. Гарсиа Лорка был на свободе.

Он остался в моей спальне. Удивительно, но с того самого дня к биологии я охладела. Опыты, лабораторные работы – всё заменила словами. Писала стихи на полях учебников по эволюции и разнообразии видов, как если бы кто-то их диктовал мне.

В конце концов, решила оставить факультет и посвятить себя литературе. Писалось легко, пока на гонорар за первую книгу я не сняла другую квартиру. Теперь поняла, почему остальные романы так тяжело мне давались: духи привязываются не к людям, а к стенам.

Двери лифта раскрылись. Два поворота ключом.

– Значит, вот где ты писал всё это, Хорхе?

Колибри сорвалась с орхидеи, юркнула в распахнутое окно и растворилась в листве лаврового дуба. Я подошла к рабочему столу, освободила его от газет и журналов. Страницу за страницей разложила черновик своей книги. Листы заняли весь стол и ковёр гостиной.

– Здесь я застряла. Не знаю, как дальше. Поможешь?

Села в кресло с блокнотом и ручкой.

– Есть идеи? Ты ведь взял в тот проклятый самолёт единственный черновик будущего романа. Я плакала, когда узнала, что от личных вещей пассажиров ничего не осталось. Хорхе? Не жалко сюжета? Он ведь потерян. Поделись им.

Через два часа ожидания я пошла на кухню подогреть чайник.

В дверь позвонили. Дон Лусио стоял на пороге с коробкой.

– Сеньора Моника, вам не сказали? У вас внизу есть кладовая. Вот ключик. Я зашёл туда проверить, не сгорела ли лампочка, и обнаружил эту коробку. Стоит со времён дона Хорхе. Здесь, сбоку, его инициалы. Хотел выбросить – ему-то точно не пригодится, но тут вспомнил, что вам нужно отдать тарелку…

Я вцепилась в его находку, как гончая в подбитую утку.

– Спасибо, дон Лусио, спасибо. К завтраку занесу вам ещё кусочек.

Закрыла дверь за консьержем и понесла коробку на кухню. В ней оказались черновики и блокноты. Чтобы успокоить сердцебиение, заварила себе чай с ромашкой. До полуночи рассматривала заметки Ибаргуэнгойтии, листала его тетради, и вдруг услышала шёпот: «Послушай…»

Огляделась: никого. Лишь за окном ветер шевелил ветки лаврового дуба.

Вкус пепла

Обычной дорогой иди необычно.

Японская пословица

Луна растянула на улице две тени цвета спелого авокадо. Селесте отошла от окна, пригладила волосы, завязала на спине концы шали.

Скрипнула дверь. Грузное тело упало на пол.

– Принимай, хозяйка. Доставил.

– Спасибо, Эстефанио, спасибо. Благослови тебя Господь. Вот, возьми пирожков в дорогу.