Лучшее

— Рональд, что случилось? Не молчи! — отчаянно молила Велкин. — Ой, что это с ним? Кто-нибудь, помогите!

Тут с пилотом стало происходить совсем уж невероятное. Он начал складываться и разрушаться, снизу вверх. Кости медленно лопались и протыкали кожу изнутри, внутренности вылетали наружу. Рональд сплющивался. Дробился. Расплескивался. Разве возможно, чтобы человек расплескивался?

Затем приступ настиг Карла: та же вялость и ужас на лице, то же складывание и разрушение снизу вверх — такая же отвратительная последовательность.

Следующим в состояние разрушения вошел ничего не понимающий Джозеф.

— Икар, что с ними происходит?! — кричала Велкин. — И что это за звук — долгий громкий «бу-у-ум»?

— Они мертвы. Как это возможно? — оторопело бормотал дрожащий Икар. — Ведь смерть — во времени, а мы вне его.

Но и он испытал на себе неумолимую поступь времени, когда соприкоснулся с землей, разрушаясь и растекаясь еще отвратительнее, чем остальные.

И Велкин тоже коснулась земли, врезалась в нее… и что потом?

Она услышала звук — долгий громкий «бу-у-ум».

(Прошло еще миллион лет, а может быть, несколько недель.)

Трясущаяся старуха на костылях ковыляла вниз по темным проходам в глубине «Скал». Слишком старая, чтобы быть Велкин Алауда, но не слишком старая для Велкин, прожившей миллионы лет вне времени.

Нет, она не погибла. Она же была легче остальных. К тому же, она дважды проделывала это и не получила ни единой царапины. Но это было еще до того, как она познала страх.

Естественно, ей сказали, что ходить она больше не сможет. И вот неестественно она ковыляет на костылях, сопровождаемая запахом плесени, эхом и сыростью, в абсолютной темноте, туда, где маленькие создания неправильной формы источают неверный свет. Она хочет лишь одного, без чего не может жить.

— Неба для старой разбитой карги! Неба пакетик, спаси, помоги! — проскрипела Велкин старушечьим голосом. Но ответом было лишь эхо.

Разве должен продавец Неба жить вечно?

Смеющиеся утесы