Лучшее

Кусты томатов подвязаны к двухметровым шестам. Кукуруза еще не выпустила кисточки початков. За окном вагончика проплывают поля с вьющимися огуречными стеблями и дыньками-канталупами, их сменяют сине-зеленые холмы с рядами картофеля. Дальше виноградники, луга с люцерной, живые изгороди из оранжевой маклюры и боярышника. Морковная ботва волнуется под ветерком, словно зеленое кружево. На полях, засеянных красноголовником и арахисом — самым очаровательным из всех видов клевера — мирно пасутся стада коров. Мужчины косят сено.

— Я слышу его! — воскликнул Питер.

— Тебе показалось, — покачала головой Анжела. — Сейчас же день. Не думай об этом.

В фермерских прудах из воды высовывают хвосты кормящиеся утки. В придорожных парках подпирают небо дубы. Овцы щиплют траву в загоне — белые островки в зеленом море. В небольших палатках продается местное вино, шоколадное пиво, сидр, раскрашенные деревянные фигурки или статуэтки из белого камня. На погрузочных площадках козлята скачут под музыку, льющуюся из установленных на столбах громкоговорителей, а козы лижут выходящий на поверхность аспидный сланец, пробуя на вкус новый для себя минерал.

А вот и придорожный ресторан: столики поставлены прямо между деревьями под нависающей небольшой скалой. Метровый водопад изливает свои воды в ручей, который струится прямо через ресторанный зал. Мостик, выложенный из сланца, ведет на кухню.

Один вид сменялся другим, но глаза не уставали впитывать красоту. Придорожные фермы, дальние фермы, ягодные поля! В свои сезоны — ирга, черника, голубика, ежевика, бузина, калина, малина, ежемалина, малижевика, девять сортов смородины, клубника, крыжовник…

Фруктовые сады! Разве их может быть много? Слива, персик, абрикос, черемуха, вишня, яблоко и ранет, груша, папайя, хурма, айва. Бахчи, пасеки, участки овощей для засолки, сыроварни, льнозаводы, сбившиеся в кучу деревеньки (по двадцать домов в каждой, по двадцать человек в доме, двадцать небольших поселений на километр дороги). Сельские трактиры, клубы собаководов, уже открытые и оживленные с самого утра. Дорожные часовни со статуями и коробками «богатый-бедный» (тот, у кого есть деньги и желание поделиться, бросает в прорезь монеты, а тот, кто нуждается, выуживает их из нижней части), часовни с небольшими прохладными нишами, в которых всегда есть хлеб, сыр, мясной рулет и непременно — початый бочонок местного вина. Голодных путников больше нет!

— Теперь и я слышу! — вскричал старый Чарли. — Высокий звук, вот он смещается влево. И… фу! Выхлопные газы и вонь резины! Кондуктор, кондуктор!

Кондуктор, как и остальные в вагончике, тоже услышал звук и остановил поезд, чтобы прислушаться в тишине. Потом позвонил по телефону и, советуясь с пассажирами, передал максимально точные координаты. Налево простиралась пересеченная местность — скалы и холмы, и там среди бела дня кто-то гонял на автомобиле.

Кондуктор выломал из оружейного шкафа несколько винтовок, передал их Питеру и еще двум молодым людям, потом отнес по три винтовки в два других вагона. Солидного вида мужчина связался с пассажирами, которые ехали по другой железнодорожной ветке, слева от них, по другую сторону от сумасшедшего водителя. И водитель он оказался в западне, запертый на территории площадью примерно квадратный километр.

— Анжела, оставайся в вагоне, и вы, дедушка Чарли, — приказал Питер Брэдли. — Вот небольшой карабин. Воспользуйтесь им, если безумец вдруг выскочит прямо на вас. А мы его сейчас выследим.

Питер поспешил за кондуктором и вооруженными мужчинами — десять человек вышли на смертельную охоту. Еще четыре группы охотников стягивались к завывающей, кашляющей цели с разных сторон.

— Зачем убивать их, прадедушка? Почему просто не отдать под суд?

— Суды снисходительны. Максимум, дают пожизненный срок.

— Это же хорошо! Не будут больше ездить на машинах, а кого-то из них, возможно, даже перевоспитают.

— Анжела, они очень умело устраивают побеги. Вот, десять дней назад безумец Гадж убил трех охранников, перелез через стену тюрьмы и скрылся от преследования. Потом ограбил кооператив сыроделов на пятнадцать тысяч долларов, пришел к тайному сборщику драндулетов и уже на следующий день гонял по пустырям. Через четыре дня его поймали и убили. Они же невменяемы, Анжела! Психушки ими забиты, но перевоспитать никого не удалось.

— А что плохого в том, что они ездят на машинах? Они же гоняют по пустырям глубокой ночью и не дольше двух-трех часов.

— Анжела, их безумие заразно. Их высокомерие способно вытеснить из людей все остальное. Наша страна сейчас — в состоянии равновесия. Наш обмен информацией и путешествия минимальны и почти оптимальны, спасибо замечательным троллеям и тем, кто на них работает. Все мы соседи и одна семья! Все мы живем в любви и взаимопомощи. У нас почти нет разделения на богатых и бедных. Высокомерие и ненависть покинули наши сердца. Мы помним о своих корнях. И у нас есть наши вагончики. Мы — одно целое с нашей землей.